Воспоминания о Федерико преследовали Пола со дня их расставания в аэропорту. Внутренняя неудовлетворенность теми сведениями, которые им с итальянцем удалось узнать от вдовы, не давала энтомологу покоя и превратила его занятия в лаборатории из творческого научного поиска в рутинное отбывание положенных рабочих часов и выполнение самых необходимых обязанностей. Из неутомимого исследователя Пол, сам того не ожидая, превратился в унылого безутешного родственника, который никак не может избавиться от преследующего его наваждения – навязчивых воспоминаний об умершем племяннике. Нет, Ада Маргарет не была роковой женщиной, портрет которой нарисовал для себя профессор Канали. Племянник Пола женился на ней без всякого внешнего давления. Не была молодая женщина ни соблазнительницей, ни фривольной особой, как представлял ее себе итальянец. Тем не менее в одном Федерико был прав: Марк скончался при весьма странных, не поддающихся логическому объяснению обстоятельствах. Единственным человеком, который мог пролить свет на это событие, естественно, была вдова покойного. И никто, кроме самого Пола, не мог даже попытаться разговорить эту женщину, разворошить покрытые пеплом, но еще жарко тлеющие уголья недавнего прошлого.
Как всегда, Ада при встрече поцеловала его в обе щеки. Некоторое время они просто гуляли по улицам, выбирая кафе. Им хотелось найти место тихое, спокойное, где посетители не пытаются поразить друг друга экстравагантным поведением и какими-то немыслимыми нарядами, а колонки, висящие по углам, не стонут от разрывающей динамики эклектичной музыки. Наконец они нашли то, что искали, – в узком переулке по соседству с домом иммигрантов, живущих в Лондоне уже в пятом поколении. Паб был маленький и не слишком броско оформленный. Скромность обстановки умело маскировалась царившим в помещении полумраком. Небольшие деревянные столики стояли довольно далеко друг от друга, что добавляло этому заведению привлекательности в глазах всех желающих беседовать о чем-то, не предназначенном для посторонних ушей, или же просто посидеть спокойно, не привлекая к себе лишнего внимания. Пол и Ада заказали себе пиво.
– Ну, как жизнь в Лондоне? Ты уже вышла на работу? – спросил Пол, чтобы завязать разговор.
– Да, и здесь все пошло лучше, чем я ожидала. А о прошлом я стараюсь вспоминать пореже.
Ада была настолько бледна, что человек, не знавший ее так хорошо, как Пол, мог бы подумать, будто она давно и тяжело больна. Грустное выражение не сходило с ее лица, создавая вместе с бледностью гармоничный образ охваченной печалью молодой вдовы. Выделялись на лице лишь глаза, устремлявшие на мир горящий проницательный взгляд.
– Профессор Канали меня ненавидит. Что ж, это логично. Он считает меня виновной в смерти Марка.
– Да, ты права; я лишь надеюсь, что со временем он придет в себя, успокоится и изменит свое мнение. Все мы отлично знаем, что Марк не отличался могучим здоровьем.
Эти слова Пол произнес не слишком уверенным тоном, словно какие-то сомнения не позволяли ему расценить их как непреложную истину. Почувствовав это, вдова Марка решила немедленно прояснить ситуацию и перешла в контрнаступление: