Нос исчезает вместе со смертью; лишь Пиноккио удалось сохранить его по прошествии своей земной жизни. Труп с таким носовым отростком не стали бы хоронить ни в саркофаге, ни в гробу, потому что этот аппендикс, торчащий наподобие древка знамени, пробил бы любую крышку и приподнял бы могильную плиту, которой люди накрывают останки усопших.
Эти размышления настолько поглотили Марка, что он совершенно забыл о назначенных ему врачом процедурах, а также обо всех напутствиях любящей жены. Лишь сейчас он понял, что находится в той же точке пути, который был прерван его неожиданным и затянувшимся на долгие недели обмороком, причиной чего стала скорее всего слишком шумная компания чужих ему по духу родственников жены, собравшихся на свадьбу. Старинную книгу о театре он втайне от Ады Маргарет положил на дно своего чемодана и читал ее понемногу в отсутствие супруги. Почему-то Марку не хотелось, чтобы жена знала, что он до сих пор интересуется чем-либо из той, прежней, жизни – до свадьбы и болезни. Для нее круг его размышлений и рассуждений был ограничен погодой, природой, а времяпрепровождение заключалось в многочасовых прогулках по саду и ближайшим окрестностям – разумеется, если этому не мешали дождь или густой туман. Она не позволяла ему читать книги, так или иначе связанные с историей деревянного мальчика, и очень переживала всякий раз, когда замечала, что ее муж задумывается о чем-то серьезном, а уж тем более возвращается мыслями к своей навязчивой идее. Сам Марк, в свою очередь, перестал доверять жене: все то, что он виде и слышал за долгие дни метания в бреду, делало невозможным возвращение того светлого чувства, которое он испытывал к Аде в прошлом.
Время от времени он машинально вставал со стула и выглядывал в окно, выходившее в сад. С этой точки отлично просматривалась дорога к городку, и Марк мог быть уверен, что никто не подойдет к дому неожиданно и не застанет его врасплох за тем, что не было предписано врачами. Вдруг его мысли были прерваны коротким мелодичным сигналом: компьютер объявил о получении электронного письма. На экране появилось сообщение от Федерико Канали:
«Дорогой друг, ты даже не представляешь, как я рад, что ты связался со мной и что тебе уже лучше. Если бы ты знал, как я за тебя волновался! Теперь главное – не терять бдительности и не доверять никому. Не хотелось бы описывать в подробностях, что меня беспокоит, потому что письмо могут прочитать те, кому оно не предназначено. Постарайся поверить мне на слово: нам обязательно нужно увидеться. Пока что я не знаю, как и когда удастся это сделать, надо будет все продумать. У меня все хорошо, по крайней мере мне грозят те же опасности, что и тебе, – ни больше ни меньше. С Антонио я до сих пор не смог связаться. По правде говоря, меня это пугает. Он такой наивный и порой склонен поступать совершенно необдуманно… Попытайся связаться с ним, и я тоже буду его разыскивать. Я буду писать тебе. Очень хорошо, что теперь мы знаем, как связаться друг с другом. Сообщи мне свой почтовый адрес или хотя бы как до тебя в случае чего добраться. Не торопись возвращаться домой, по крайней мере пока я не сообщу тебе все подробности о том, что с нами происходит и что нам грозит. Не рассказывай об этом письме своей жене. Ты уж меня извини, но у меня есть ощущение, что она не во всем с тобой откровенна, а может быть, в чем-то и обманывает тебя. Дружески обнимаю. Твой Федерико».
Марк поспешно удалил письмо из памяти компьютера. Лишь после этого он вздохнул с облегчением. По крайней мере Федерико жив и здоров; впрочем, как и он сам, его друг оказался пленником более чем неопределенного будущего. Антонио по-прежнему оставался где-то далеко от них и слишком близко к черепу, а следовательно, ему грозила гораздо большая опасность, причем, по всей видимости, сам Антонио этого не сознавал. Все время оставшееся до возвращения жены, Марк потратил на попытки связаться со своим мексиканским другом. Он написал несколько электронных писем, а также пытался дозвониться до Мехико. Все было напрасно. На всякий случай Марк наговорил на автоответчик Антонио несколько сообщений, содержащих лишь просьбу выйти на связь – никаких компрометирующих подробностей:
«Антонио, дружище, это Марк. Я знаю, что твой отец скончался, и приношу тебе свои соболезнования. Федерико тоже в курсе и пытается связаться с тобой. Нам хотелось бы знать, как ты там. Мы не станем тебе надоедать разговорами, просто позвони или напиши кому-нибудь из нас. В любое время дня и ночи мы будем рады любой весточке от тебя: звонок, письмо, телеграмма – все, что угодно, только ответь нам».