Специ остановился перед входом, развернувшись так, чтобы нашивка на его груди засняла надпись: «Карабинеры». Нажал звонок и стал ждать. Где-то лаяла собака, ледяной ветер обжигал лицо. Он ни на минуту не задумывался о риске разоблачения. Желание раздобыть сенсацию внушило ему ощущение неуязвимости.
Дверь открыл человек в синей форме, с настороженным взглядом.
— Я — Марио Специ. Я договорился о встрече с маршалом Минолити.
Его оставили в маленькой комнатке, где он успел выкурить еще одну сигарету. Со своего места Специ видел пустой кабинет мелкого чиновника, из которого надеялся вытянуть истину. Он заметил, что стул у письменного стола, который предстояло занять Минолити, стоял справа, и вычислил, что в объектив камеры, скрытой на левой стороне его груди, попадет только стена. Он напомнил себе, как только усядется, непринужденным движением развернуть стул, чтобы заснять офицера, когда тот начнет говорить.
«Ничего не выйдет, — подумал Специ, вдруг засомневавшись в себе. — Все это похоже на голливудский фильм, и только шайка взбалмошных телевизионщиков способна поверить, что такое пройдет».
Появился Минолити. Высокий, лет сорока. Готовый костюм и дымчатые очки в золотой оправе, безуспешно скрывающие интеллигентность лица.
— Простите, что заставил вас ждать.
Специ разработал план, как навести его на нужную тему. Он рассчитывал сломить сопротивление собеседника, воззвав к совести защитника законности, и немножко сыграть на его тщеславии, если таковое обнаружится.
Минолити указал ему на стул. Специ взялся за спинку и легким неприметным движением переставил его. Он сел лицом к маршалу и положил перед собой на стол сигареты и зажигалку. Он был уверен, что сейчас Минолити попадает в объектив камеры.
— Простите, что побеспокоил вас, — неуверенно начал он, — но завтра я встречаюсь в Милане со своим редактором и ищу материалы по Флорентийскому Монстру. Мне нужно что-то новое, по-настоящему новое. Вы лучше меня знаете, что все за и против уже высказаны, и никому больше нет до него дела.
Минолити заерзал на стуле и покрутил головой. Он отвел взгляд от Специ, глянул в окно и снова на журналиста. В конце концов он нервно закурил.
— Что вы хотите знать? — спросил он, выдувая дым из ноздрей.
— Артуро, — начал Специ, доверительно склоняясь к нему, — Флоренция — маленький город. Мы с вами вращаемся в одних и тех же кругах. До нас доходят одни и те же слухи, иначе и быть не может. Извините меня за прямоту, но, кажется, следствие против Паччани вызывало у вас сомнения. Серьезные сомнения…
Маршал подпер подбородок ладонями и, молча, пожевал губами. Затем слова хлынули словно бы с облегчением:
— Ну, да… В том смысле, что… Короче, бывают странные совпадения, на них не обращаешь внимания. Если совпадение случается во второй раз, можно его не заметить. Но третье совпадение — это уже не совпадение. Так вот, совпадений, или странных случайностей, там было многовато.
Сердце Специ под линзами телекамеры забилось быстрее.
— Что вы имеете в виду? Что-то не так в следствии?
— Ну, да. Видите ли, я уверен, что Паччани виновен. Но мы обязаны были это доказать. Не годится срезать углы.
— То есть?
— То есть… К примеру, та тряпка. Это просто бессмыслица какая-то, вот что я вам скажу.
Тряпка, о которой он говорил, была важной уликой против Паччани. Через месяц после суперобыска на участке, где нашли патрон, Минолити получил анонимную посылку. В ней была пружина возвратного механизма пистолета, завернутая в тряпку, с запиской, написанной печатными буквами:
Это — часть оружия Флорентийского Монстра. Она лежала в стеклянной банке, переставленной (кто-то нашел ее до меня) под дерево в Луциано. Паччани часто там гулял. Паччани — дьявол, я хорошо его знаю. И вы его тоже знаете. Накажите его, и Бог вас благословит, потому что он не человек, а зверь.
Спасибо.
Все выглядело довольно странно с самого начала. А чуть позже, во время нового обыска в саду Паччани, агент САМ нашел обрывок той же тряпки, пропущенный кем-то при двенадцатидневном обыске. Когда два обрывка сложили, они точно подошли друг к другу.
Перуджини выдвинул теорию, что Монстр мог собственноручно отправить посылку в бессознательной попытке обвинить себя.
— С этой тряпкой не все чисто, — сказал Минолити, поворачиваясь к скрытой на Специ телекамере. — Когда ее нашли, меня не вызывали. Предполагалось, что вся операция проводится совместно САМ и карабинерами Сан-Кашано. Но меня не вызвали в тот раз, когда нашли тряпку. Говорю вам, грязная это тряпка. Мы уже побывали в гараже и нашли много кусков ткани, забрали их и переписали. Той тряпки там не было.