- Простите меня, ради Бога! Я ничего не знал об этом. Я ведь о вас вообще ничего не знаю…
- Думаю, пришло время восполнить этот пробел. Устраивайся поудобнее, - профессор указал Флориану на диван, - а я заварю чай, и мы продолжим наш разговор.
"Видимо, у него действительно начались проблемы со здоровьем, раз он с кофе перешёл на чай": с грустью подумал Флориан.
Через несколько минут комната наполнилась ароматом душистых трав, а на столе появился небольшой аппетитный торт, украшенный орехами и кусочками шоколада.
- Это мой любимый торт, очень вкусный, надеюсь, тебе тоже понравится, - произнёс профессор, разрезая торт на небольшие аппетитные кусочки.
Флориану не терпелось обо всём расспросить Святослава Константиновича, но он решил не забегать вперед, а тот, глубоко вздохнув, продолжил:
- Я никогда ни с кем не говорил об этом, но сегодня вечер особенный. Ты впервые переступил порог этого дома, и я должен тебе обо всём рассказать. Сразу после смерти сына Вера, моя жена, тяжело заболела и вскоре тоже умерла. Потеряв почти одновременно двух любимых людей, я был на грани безумия. Если бы не Густав, я бы, наверное, покончил с собой. Это он не позволил мне опустить руки, спас меня от глубокой депрессии, помог поверить в то, что жизнь, несмотря ни на что, продолжается. Густав так завалил меня работой, что я и дома-то почти не бывал. Мы объездили с ним весь мир. Со временем боль утраты немного притупилась, но в какой-то момент я понял, что меня прежнего больше нет, - прежний я остался за чертой, разделившей мою жизнь на "до" и "после". Все эти годы я жил будто в другой реальности. До того дня, пока на приёмных экзаменах не увидел тебя. Внутри у меня все оборвалось: ты был так похож на Мартина, что я едва не лишился чувств. Ты ведь и волосы поправляешь точно также как он! Мне с трудом удалось взять себя в руки, и никто, кажется, ничего не заметил, но в ту минуту я почувствовал, что в мою жизнь входит что-то такое, что снова наполнит её смыслом и радостью. Все годы, пока ты учился, я старался ничем не показывать, что как-то выделяю тебя среди других студентов, чтобы никто не догадался, что у меня появился любимчик, и, не дай Бог, не заподозрил меня в каких-то грязных помыслах. Но я всегда старался быть рядом и, как мог, помогал тебе. После встречи с тобой, Флорушка, мне опять захотелось жить! Ты меня понимаешь?
Куда девались серость кожи и тусклый взгляд? Глаза у Святослава Константиновича заблестели, на щеках проступил румянец. Услышанное потрясло Флориана.
- Не знаю, что вам ответить... Все так неожиданно! Я и представить себе не мог, что между нами когда-нибудь возникнут такие доверительные отношения! За несколько дней я успел к вам так привязаться, словно мы общаемся всю жизнь. Вы всегда были для меня примером для подражания, я относился к вам с огромным уважением и почтением, но только как к прекрасному педагогу и выдающемуся музыканту, не более. Признаюсь, я даже немного побаивался вас, - Флориан так разволновался, что голос у него задрожал. - Вы уж не сердитесь на меня...
- Да как я могу на тебя сердиться? Наконец-то я все тебе рассказал, и словно камень свалился с моей души!
- После пережитой трагедии вы замкнулись в себе и перестали общаться с друзьями?
– Можно сказать и так. Я продолжал работать и по-прежнему был на виду, но теперь, общаясь с людьми, я словно надевал на себя маску, чтобы никто не видел той боли, что безжалостно разъедала мне душу. Двери моего дома закрылись даже для тех, с кем раньше я частенько засиживался за приятной беседой до полуночи. И не потому, что эти люди стали вдруг плохими или изменили свое отношение ко мне, - нет, это я изменился, и мне все стало безразлично.
- И все эти годы к вам в дом никто не приходил?
- Рядом со мной всегда были Алесь, Марта и Иосиф - мои верные друзья. К тому же меня постоянно навещал Давид, друг Мартина. Они дружили с раннего детства и были неразлучны, как братьяблизнецы, только у Мартина волосы были светлые, цвета спелой пшеницы, а у Давида - чёрные, как смоль. Но потом Давид уехал.
- И вы с ним больше не виделись?
- Несколько лет, пока он учился, мы встречались очень редко, но потом наше общение опять возобновилось.
- Он вернулся?
Профессор взглянул на Флориана и, загадочно улыбнувшись, произнес:
- Наберись терпения! Скоро ты с ним встретишься и обо всём узнаешь.
Они встали из-за стола, и Флориан, взглянув на картины на стене, спросил:
- Чьи это картины? Я не большой знаток живописи, но, думаю, не ошибусь, если скажу, что они написаны большим мастером.