Флер вспоминала его поцелуй, в голове звучали его последние слова: «Да хранит вас Господь! Мы обязательно встретимся». Но как много этим сказано! Флер знала, что будет все время повторять его слова, пытаясь найти в них то один смысл, то другой. Но ведь не придумала же она все это! Граф сказал, что искал ее повсюду, — это не игра ее воображения. Он сравнил ее с прекрасной дикой розой.
«Скажите мне вашу фамилию, чтобы я снова вас не потерял». Да, они должны встретиться, должны!
Из темноты до нее донесся голос дяди.
— Какая прекрасная ночь! Тихая, теплая. Кажется, наступает самое дивное за многие годы лето.
Тетушка Венера ответила ему какой-то общей фразой, а мысли Флер изменили направление. Лето! Он приехал сюда с какой-то, пока неизвестной для нее целью, но, несомненно, его миссия связана с выставкой. В октябре она закроется, все иностранцы разъедутся по домам, вернутся на родину. И он тоже уедет в Россию. В ее распоряжении всего несколько месяцев, если только судьба будет к ней благосклонна.
— Ты вся дрожишь, Фло, дорогая, ты озябла? — спросил дядя Фредерик. — Ну-ка, подвинься поближе ко мне, я обниму тебя. Твое прозрачное платье легко пропускает ночной воздух, даже в такую напоенную бальзамом ночь, как эта.
От прикосновения дядюшкиной руки ей стало уютнее и спокойнее на душе. Чувствуя его тепло, Флер начала зевать. Грудь у нее ныла, а ноги жгло.
— Вы только посмотрите, какое чудное зрелище, — сказал мистер Полоцкий, поднимаясь со стула и отрываясь от завтрака. — А я и не ожидал увидеть вас, мадемуазель, сегодня утром. Ведь вы легли в четыре утра, а в семь снова на ногах?
Флер села за стол и потянулась за кофейником.
— Я проснулась рано и больше не могла сомкнуть глаз. Как вы узнали, сэр, в котором часу мы вернулись?
— По стуку подъехавшей кареты. Вы ведь знаете, окна моей комнаты выходят на парадное крыльцо. Сразу после этого раздался бой на Церковных часах. — Она прикрыла ладошкой рот, пытаясь скрыть зевоту. Полоцкий внимательно изучал ее бледное лицо и сияющие глаза. — Как прошел ваш большой бал? Вы хорошо потанцевали?
— Да, очень мило, — ответила Флер. — И вам ни за что не догадаться, кто там был.
— Граф Карев, — спокойно произнес он. Она с подозрением посмотрела на Полоцкого. — Как вы узнали?
— Видите ли, мне об этом сообщил мой слуга Степан, а он услыхал от конюха вашей тетушки, а тот — от привратника одного большого дома, а привратник — от горничной одной знатной дамы, которая любовалась танцами. — Его слова смутили Флер. — Но я все равно об этом догадался бы, — продолжал Полоцкий. — Я знал, что на балу будет присутствовать посол с большой свитой, и было бы крайне удивительно, если бы в этот список не включили графа Карева.
— Ах, вон оно что.
— А если он был там, то я очень удивился бы, если бы вы с ним не поговорили, — сказал он с легкой вопросительной интонацией в голосе.
Флер, немного насупившись, скорее всего ее не расслышала, но наступившая за этим тишина вынудила ее все же заговорить:
— Да, мы с ним танцевали. Но у нас не было времени, чтобы как следует поговорить.
— Разве вы не беседовали во время танца?
— Нет. — Она явно была смущена. — Он сказал… он сказал, что нельзя танцевать и одновременно разговаривать, делая при этом и то и другое хорошо.
— Да, он прав, — отозвался Полоцкий. Губы его вежливо улыбались, но глаза оставались серьезными. — Это, бесспорно, превосходное замечание, другого от него нельзя ожидать.
— Он какой-то странный, вы не находите? — тихо спросила Флер.
— Мне кажется, многие женщины находят его привлекательным, — ответил Полоцкий, наблюдая за ней через прищуренные веки и старательно отделяя рыбу от косточек на своей тарелке.
— Да, — чуть слышно произнесла она, словно про себя. И ее бледное от недосыпания лицо вспыхнуло румянцем. — Я в этом не сомневаюсь. — Помолчав немного, она все же отважилась продолжить. — У нас было мало времени, чтобы обо всем поговорить. По сути дела, я даже не выяснила, что он делает в Лондоне. Кажется, он знает о вас все, сэр. Интересно, а что вам известно о нем? Мне кажется, граф приехал сюда на выставку, не так ли?
— Думаю, что да, — ответил Полоцкий. Отодвинув красноватые косточки лосося на край тарелки, он так тихо вздохнул, что его вздох могла услыхать только лежавшая перед ним рыба. — Не секрет, что граф Карев — один из адъютантов императора. У его величества много таких, как он, все они дворяне, выходцы из благородных семей. Они сообщают обо всем непосредственно ему. Они выполняют для негр особые поручения, обычно расследуют возникшие деликатные ситуации, собирают информацию или же подробно изучают новые процессы общественного развития, новые идеи.