Вика вспомнила, что Геля заболела и в ближайшее время не появится. Выходить ночью ради почты? Стоит ли оно того?
– Да брось, ждать ее, чтобы просто забрать почту? Будешь меня провожать, заберешь сама.
– А не могла бы ты?..
Лицо Жени немного вытянулось.
– Что, принести тебе почту из ящика?
Вика кивнула.
– Ты шутишь?
– Нет. У меня есть небольшие проблемы, касаемо выхода на улицу.
– Это из-за того грабителя?
– И да, и нет. У меня агорафобия, едва я выхожу из дома, как у меня начинается паника, головокружение, подступает тошнота, а дальше все темнеет и мне лучше вернуться в укрытие, чтобы не случился обморок.
Огромные глаза Жени стали почти круглыми, она не отрывала их от Вики, будто решала, шутит та или нет.
– Как-то раз я отключилась у самой двери подъезда, я шла от такси в свою квартиру. Очнулась, когда меня сосед пытался привести в чувство, даже «скорую» вызвал, – Вика потерла руки, почувствовав, как по коже пробежали мурашки, вздыбив волоски.
– И как давно это у тебя? Первый раз встречаю человека с такой странной болезнью? Ты очень странная, ты знаешь об этом?
– Да, наверное. По крайней мере, у меня есть собственный психотерапевт.
– Ты и правда странная, даже меня обскакала, – Женя присвистнула. – А расскажи подробней, откуда взялось, с чего началось? Расскажешь – я притащу тебе почту. По рукам?
Вика нахмурилась. Стоило что-то соврать сразу, а не признаваться. Рассказывать всю историю – значит погрузиться снова в этот кошмар.
– В другой раз. История длинная, и вспоминать ее не очень приятно.
– Ого! Это что-то серьезное? Нет, я теперь не уйду, пока не расскажешь.
Женя уселась на пол перед Викой и с каким-то удивлением посмотрела на свою кружку.
– А что, если мы откроем вино?
– Тебя муж ругать будет, – напомнила ей Вика. – Придешь поздно, да еще и выпившая.
– К черту его! Я принесу сама, и прихвачу поесть, жди меня тут, и не переживай – я знаю, что и где у Аньки на кухне.
Прежде, чем Вика успела возразить, Женя выскочила из мансарды. Думая, с чего начать, Вика почувствовала, что в груди, где-то в районе солнечного сплетения, зреет паника. Появился ком, как бывало не раз, когда необходимо было выйти за дверь квартиры. Пока это был лишь маленький комочек страха, вызывающий тошноту и желание спрятаться в темноте, закрыв все двери, но перед этим придумать любую отговорку, лишь бы выпроводить Женю.
Та вернулась быстрее, чем она ожидала. Бутылка в ее руках уже была без пробки, в другой руке она несла здоровое блюдо, куда нарезала сыр, ветчину и помидоры.
– Я бы не отказалась от чего-нибудь более существенного, но и так сойдет. Когда я пью, то ем, как не в себя. Потому Ивану это не нравится, боится, что потолстею. Хотя, какое ему дело до этого, понять не могу. Он на меня смотрит, как на предмет мебели.
Она разлила вино и с удовольствием пригубила его.
– Так тебя напугал кто-то так сильно, что ты сторонишься людей?
– Я не сторонюсь людей, а только ситуаций, где могу пострадать или увидеть что-то малоприятное.
– А в психушке ты лежала?
– Что? Нет! Нет, конечно!
– Значит, это какой-то жуткий случай? Что именно ты боишься увидеть?
Вика сглотнула ком в горле, автоматом взяла сыр и принялась его жевать, заедая долькой помидора.
– Я боюсь, что на меня нападут. Боюсь увидеть чью-то смерть или труп.
– Труп? – опешила Женя. – Погоди, а кто нападет?
Вика пожала плечами.
– На меня уже нападали. В собственной квартире.
Вот она и сказала, чего боялась больше всего. Само это слово будто прорвало плотину. Вика принялась рассказывать.
Все случилось пять лет назад. Как раз перед выпускными экзаменами, она принимала у одиннадцатых классов экзамен по русскому. Вика полностью окунулась в тот день, жаркий июньский полдень. Время на часах было почти двенадцать. Экзамен подходил к концу. Сплит-система, которую директор установил несколько лет назад, приказала долго жить и класс умирал в жаре. Два вентилятора, стоявшие в разных частях класса ситуацию не сильно спасали. Мокрые от нервов и жары дети почти выпили пятидесятилитровую канистру с водой, стоявшую в углу. У каждого на столе стоял стакан, но чем больше они пили, тем больше хотелось, а голова отказывалась работать. Вика ходила между рядами, где по одному человеку через парту сидели выпускники, сдающие свои последние школьные экзамены, и старалась помочь, как могла. Но и у нее голова уже отказывалась принимать и этот день, и этот экзамен и проверку билетов. Хотелось домой под холодный душ и спать. В коридоре оставалось всего четверо из класса. Какой-то час-полтора и можно будет сбежать домой, это успокаивало.