Впереди, располагался не очень большой охотничий домик. Около него припарковано несколько автомобилей. А также парочка вездеходов.
«Ну хотя бы будет на чём уйти», - думал про себя я, пытаясь мысленно подсчитать возможное количество людей.
Страх за Киру, всё равно не давал думать разумно. То и дело подкидывая сумасбродные идеи открытого проникновения. В каком она состоянии? Если бы не её фобия, то я уверен – она бы так просто не сдалась и во всю разбрасывала всех по сторонам. Ведь моя Боевая мартышка ещё та силачка, она многих положить может. Да вот только как бы её страх не опередил её и не сковал. Я помню, как она себя ведёт, когда её завладевает фобия… Она же становится абсолютно беззащитна…
«Что это?». Вот только что, что-то кольнуло в груди. Да так сильно, что захотелось сложиться пополам. Даже вдыхать стало трудно.
Кира… как же так? Как же я так умудрился в тебя влюбиться? От понимания такой для меня ранее нелепой вещи, стало ещё хуже. Я всегда думал, что вся эта ересь не про меня. Где любовь, а где я? Я живу по другим законам! Самый сильный на вершине. Власть и уважение — вот мои главные составляющие жизни. Да и я в жизни-то никого кроме своего лабрадора и не любил. А тут…
Походу правила игры изменились. Я начал испытывать и другие эмоции. Я стал переживать за кото-то. А для меня это абсолютно не свойственно! А самое главное, что меня одновременно успокаивает и пугает – это то, что кажется мне уже плевать на район, на парней, на какие-то свои дела. Всё блекнет перед представлением образа Киры. Я хочу её… Я хочу её полностью всю, без остатка. Это мания, это словно наркотик, на который я подсел, даже не попробовав.
И сейчас во мне просто кипящее беспокойство. Тревога, за одну маленькую обезьянку, которая сотрясает саму мою суть. И это всё из-за тебя… Кира!
- Богдаша, слушай сюда… - поманил к себе «напарника» и начал выкладывать свой план.
Кира
- Спящааая красааавица! – раздавались завывания надо мной.
Хоть и не с первой попытки, но я всё-таки смогла открыть глаза и стала приподниматься по стеночки. Удалось принять положение сидя – уже хорошо.
- Ой, очнулась! Радость-то какая, - пропел кто-то мужским голосом.
И не то, чтобы там была радость. В этом несколько знакомом голосе явно слышалась и даже ощущалась скрипучая вульгарность, так противная мне.
Я наконец смогла проморгаться, и узнать кто тут «так сильно» мне рад.
- Нееет, - простонала я и стала заваливаться обратно.
- Ой-ой, тише-тише, - мужчина склонился ко мне.
Одной рукой он обхватил меня за талию, а другой за плечо, видимо так он хотел мне помочь… Да только от его помощи и касаний меня блевать потянуло и это в прямом смысле слова.
- Отпусти, - я еле ворочила языком. Мне всё ещё было плохо от усыпления, а тут ещё такая противная близость.
- Ну нееет! Я так долго этого ждал, - сипел Михаил Львович, и стал уже сам заваливать меня на спину, нависая надо мной.
Воспалённый мозг тут же начал подкидывать флешбэки из прошлого.
«Нет! Не хочу! Только не снова!», - кричала я, - «Кто-нибудь! Пожалуйста! Помогиииите!» - умоляла я, пока мой преподаватель пытался стянуть с меня худи брата. И тут я подумала, что кофта Стёпы, возможно, оттянет то, что должно вот-вот произойти.
Я так сильно кричала и звала на помощь, что казалось меня должны были слышать в космосе. Но вскоре я поняла, что не издала и звука. Ведь мужчина всё это время придушивал меня, поэтому я могла только лишь хрипеть.
Слёзы злости, обиды, тревоги, боли, все смешались и катились крупными ручьями по щекам. Но Михаила Львовича это мало волновало. Он мог лишь тяжело дышать от перевозбуждения только лишь вида такой беззащитной меня.
- «Макс!», - и почему я вспомнила именно его? Ни братьев, ни родителей, ни кого-то ещё. «Он же отвернётся от меня после такого? А говорил, что будет защищать, что не позволит ничему «такому» случится».
Андрофобия меня «не подвела» и все её признаки были сейчас на лицо. Руки трясутся, голова кружится, озноб бьёт такой, что слышно, как зубы друг о друга стучат. Накатила безумная слабость и тошнота. Я не могу ничего сделать. Я слаба и никчёмна.
Но мысль о Максе, слега отрезвила голову. Когда нависающий надо мной мужчина стал уже стягивать с себя штаны я…
Досада и неописуемая ярость поднялись откуда-то и требовали выхода. Фобия, как и всегда чувствовалась ярко. Но я не могу позволить этому случится. Я должна хотя бы попытаться. Я не хочу повторения. Я не жертва! Я охотник!