— Ужина сегодня не жди! Ты уже выставил себя свиньей!
Эмбер снова применила чары, попросила листья прошептать ей имя того, кто следит за ней, но услышала лишь «Сонная лощина» на ветру. Она не знала, что это значит, и почему это важно, но стала вырезать фразу на старом поваленном дереве, зажгла толстую свечу, когда на лугу потемнело. Ночью она могла закончить работу.
Она не боялась бывать в западном лесу. Она даже спала порой ночью одна на поляне, укутавшись в плащ. В городе не было бесчестных людей, так что никто не напал бы на нее там. Она давно научилась читать мысли. Чаще всего жителям деревни было нечего прятать, кроме тайн мужа, не желающего слушать нотации жены, или небольшого вранья о качестве товара. Жители были добрыми.
Она знала, что в лесу обитали волки, но Эмбер не боялась зверей. Все лесные создания, с которыми она сталкивалась, были странно заинтересованы ею, но не как едой. Даже самые буйные лошади утихали под ее руками. А еще по округе ходило много овец, коров, гусей и кур, они для волков были заманчивее человека.
Бродящие незнакомцы обычно представляли угрозу, но Эмбер была далеко от дорог, ведущих в город, и она знала, что не была одна. Ее невидимый защитник был всегда рядом.
Она видела его лишь раз.
Когда она была младше, заметила его один раз на коне. Она помнила белые, как свет луны, рас трепаные волосы, темное пальто, облегающее худое тело, и серебряные глаза, пронзающие мрак. Даже тогда она не боялась его. Но ей было любопытно.
Она часто ощущала его присутствие. Порой он ей снился. В детстве он ей казался старшим братом. Стражем и другом. Он знал, какой она была, понимал ее силу. Эмбер ощущала, как он наблюдает, и оттачивала магию, надеясь, что он одобрял и поражался ее способностям.
Когда Эмбер подросла, и юноши деревни обратили на нее внимание, надеясь привлечь в романтическом плане, ее сны о невидимом страже изменились. Она затаивала дыхание, ощущая его поблизости, старалась чаще ходить по тропам, которые он стерег.
Никто из юношей деревни не интересовал ее. Их было легко читать, как чаинки на дне чашки, как привкус дождя в небе. Эмбер не хотела простоты. Она хотела тайны.
Но больше всего она хотела, чтобы он раскрыл себя. Сказал, почему всю жизнь наблюдал за ней из тени. Ее слова не помогли выманить его, и она обратилась к чарам, но ее магия все равно не показывала то, что она хотела видеть больше всего.
Устав от попыток, она легла на траву возле павшего дерева, на котором вырезала слова. Она ерзала мгновение, ее сапоги зацепились за край юбки, которую она одернула, чтобы прикрыть ноги. Эмбер пошевелила пальцами в воздухе, чтобы ослабить шнуры корсета, этому она научилась быстро, когда пришло время носить такой. Она быстро уснула.
Когда она проснулась от воплей белок, она оказалась тепло укутанной, хотя точно забыла плащ. Эмбер вдохнула, уловила запахи кожи, дерева и чего-то насыщенного и темного, пряного. Она встала, сняла с себя пальто, точно принадлежащее мужчине, и присмотрелась.
Судя по длине, он был выше нее, но такими были многие мужчины. Пальто было иссиня-черным, широким в плечах и прямым, но немного расходящимся внизу. Пуговицы были из кости, красиво вырезанными и украшенными в стиле скалящихся улыбок и впавших глаз. Она смахнула листья с ткани и провела рукой по шелковистой поверхности внутри пальто.
Но она не ощущала его рядом. Эмбер жевала губу, желудок урчал от голода. Она вспомнила, что Самайн начинался этим вечером. Значит, скоро пройдет праздник урожая, и ей нужно было многое сделать, еще и ее школа отвечала за праздник. Бабушке будет ее не хватать.
Эмбер пошла по яблоневому саду, махала тем, кто встал рано, чтобы собрать спелые плоды, и напоминала оставить немного для ее зимних запасов. Она сглотнула, подумав о знаменитом яблочном пироге ее двоюродной бабушки с кружкой теплого молока с пеной. Эмбер нравилось поливать пирог молоком, чтобы сладкое тесто пропиталось, чтобы молоко наполнило все трещинки.
Когда Эмбер добралась до знакомой мощеной дорожки, она юркнула меж двух больших кустов и быстро побежала вперед, не обращая внимания на каркающих ворон, стон ветра и мерцающие огни, пытающиеся напугать ее.
Эмбер добралась до моста, кашлянула и громко сказала:
— Спасибо за пальто. Это очень приятно, — она осторожно сложила пальто и положила на каменную ограду. Она ткнулась носком сапога в землю и добавила. — Сегодня вечером город празднует Самайн и урожай. Если ты не против, я была бы рада угостить тебя сидром и ужином в благодарность за пальто. Я слышала, старушка Мид делает хлебный пудинг со смородиной и карамельным соусом.
Ответа не было, только листья трепетали у ее ног. Но Эмбер знала, что он слушал.
— Делай, как хочешь, но ты приглашен, — Эмбер неловко присела в реверансе, повернулась и напряженно пошла по тропе к дому.
ГЛАВА 4
Самайн
Она нарядилась для этой ночи. Вместо привычных штанов и сапог до колен, покрытых грязью, она надела платье с синим узором и кружевом на локтях и воротнике. Она добавила белые шелковистые чулки и черные туфли. Корсет стягивал талию, показывая плавные изгибы ее тела ниже и выше него. Эмбер провела рукой по пухлому бедру и вздохнула.
Она предпочла бы быть худой и с маленькой грудью, как несколько девушек в ее классе. Большая грудь только отвлекала. Сколько раз она говорила с одноклассниками о чем-то серьезном, но наблюдала, как взгляд опускается в область между ее подбородком и пупком?
Темно-каштановые волосы Эмбер ниспадали на ее спину мягкими кудрями, заколки удерживали пряди по бокам. Заколки с камнями принадлежали ее двоюродной бабушке. Одинокий завиток лежал на ее плече, его конец доходил до воротника ее платья, и кожа рядом с ним сияла на контрасте. Она нанесла немного парфюма, который создала, используя навыки, полученные от бабушки, и заклинание, что привлекало взгляды того, кого она хотела встретить.
Когда Эмбер была готова, она взяла за руку двоюродную бабушку Флоренс, спрятавшую изящный платок в рукав Эмбер, и повела ее на праздник. Ночь была теплой, Эмбер устроила бабушку на стуле рядом с ее друзьями, посмотрела на парней, ловящих яблоки, смахивали мокрые волосы и радостно кричали, когда им удавалось уговорить незанятых девушек попробовать яблоко.
Женщины и старушки чистили, резали яблоки на дольки и давали кожуру своим незамужним дочерям и внучкам бросить за плечо. Сделав это, девушки с визгом поворачивались и смотрели, каким узором упали дольки, надеясь предсказать первую букву в имени мужа. Бабушка дала Эмбер яблоко.
Эмбер вздохнула.
— Ты знаешь, что это ничего не значит, — сказала она громко, чтобы бабушка слышала. — Это лишь глупая игра. В этом вообще нет магии, — по словам Флоренс, прапрапрабабушка Эмбер была ведьмой, и способности Эмбер не пугали ее. Эмбер постоянно предлагала поискать заклинание, чтобы вернуть зрение и слух бабушки, но та не соглашалась.
— У всей магии есть цена, — сказала она. — И я не уверена, что хочу платить за такое.
А теперь Флоренс сказала, похлопывая Эмбер по руке:
— Знаю, милая, знаю. Но послушай старушку. В надежде есть немного магии, и я все же надеюсь, что ты не останешься одна в мои годы.
Сжав руку бабушки, Эмбер сказала:
— Хорошо, я брошу яблочную кожуру. Но только потому что люблю тебя.
— Что? — спросила двоюродная бабушка Эмбер.
— Говорю, я ее брошу! — сказала Эмбер в ухо бабушки. Она закрыла глаза и бросила кожуру за плечо. Она упала длинной полосой с завитком внизу. — Видишь? Буква не получилась.
— Не важно, — сказала Флоренс. — Все это часть веселья.
— Да. Веселья, — сказала Эмбер.
— Похоже на «I», — сказал мужчина с кустистыми бровями, сидящий рядом с ее бабушкой.
— О, Игнатий, — сказала Флоренс, бросив кожурой в его сторону. — Эмбер слишком молода для старика, как ты.