Пёс бежал в противоположную сторону, мне незнакомую. Мы шли через оставленные одноэтажные домишки, шли вдоль покосившихся заборов, обходили лужи чего-то зловонного, шли зачастую в полной темноте и лишь иногда путь нам освещали одинокие окна, в которых мелькали такие же одинокие, почти исчезнувшие, тени. Миновав глухое одноэтажное захолустье, мы снова выбрались в спальный микрорайон. Обходя желтый свет фонарей, мы пробирались вглубь меж безликих гробниц, в которых тихо спали приговорённые. Обходили стороной остывшие от рабочего дня машины, что тихонько перемигивались огнями сигнализаций. Обходили тенями редкие компании, что нарочито и самоуверенно смеялись в ночь, точно она была их другом. Я не заметил, как пёс оторвался от меня и убежал вперёд. Поискав немного эти белые пятна, что проступали в любой мгле, я обнаружил его на углу девятиэтажки. Он сидел, глядя точно на меня. Затем залаял и, радостно виляя хвостом, побежал за дом. Туда, откуда изливалась иная фиолетовая заря…
Конец