Твоя работа, Эктор, еще не закончена.
Ни Большой Тим, ни Дакворт не замечают, как Эктор выхватывает из кучи художественных принадлежностей остро заточенный карандаш.
Большой Тим берет снимок «Без названия № 9».
— Это сделал мой мальчик.
[Хрясь]
Эктор, обучавшийся ножевому бою в лучшей армии мира, решает, что желает встретиться с Даквортом лицом к лицу. Поэтому он хлопает его по плечу, Дакворт от неожиданности вскрикивает, поворачивается, после чего Эктор, оказавшись лицом к лицу с инопланетной [хрясь] физиономией Дакворта с рассеченными губами и уродливым лбом, на мгновение обалдевает. Дакворт узнает Эктора, но так как сам он никакому бою не обучался, его замешательство [хрясь] вторит замешательству Эктора. И тогда татуированная рука Эктора [хрясь] сгибается и наносит Дакворту полдюжины ударов в живот и почки. [Хрясь, хрясь, хрясь, хрясь, хруп, хрясь]
Дакворт [хрясь] падает на колени. Ноги у него дрожат. Руки тоже. Надо уползти, уползти, уползти куда-нибудь, куда угодно. Все четыре его губы [хруп, хрясь] трясутся от шока. [Хрясь] Он чувствует, как его мать смотрит на него сверху сквозь осуждающие облака. Рядом с ней отец, качающий головой. Ради этого я потрошил немчуру?
[Хруп, хряс-с-с-сь]
Большой Тим участвовал во многих барных драках и знает, что от этих тощих латиносов, паршивых легковесов, сплошные неприятности: они умеют держать удар, чертовски проворны и никогда не отступают. Но у него еще осталась отцовская гордость, и он бросается на Эктора. Но Эктор, по настоянию Кувалды, чтобы обогащать свое искусство, изучал и свою культуру. В том числе корриду.
Оле!
И теперь Большой Тим лежит, раскинув руки и ноги, на разломанном и поверженном на пол столе, в калейдоскопе дешевых художественных принадлежностей. Он съеживается, прижимая к груди фотографию шедевра Тимми, сделанную Уэйлоном, решает, что ему пришел конец, и признает, что это, несомненно, ничья. Хотя Робардс, который по-прежнему сидит, прислонившись головой к клоунессе, напевающей колыбельную, и зовет какую-то Мию, не согласился бы. Пока Эктор развязывает Би, тот свирепо таращится на Большого Тима.
[Др-р-р]
[Др-р-р]
[Др-р-р]
Дакворт пытается сбежать с места происшествия ползком, на одной ноге и одной руке. Эктор замечает это. И еще раз втыкает в Дакворта карандаш, а затем отламывает половинку с острием грифеля. Выдающийся, мать твою… (Др-р-р]
…Фонтан взрывается.
Наводнение
Когда фонтан взрывается, брызги шрапнели сбивают бумажных птиц «Миграции» с привязи; те слетают на затопленный пол (покрытый толщей воды, совершенно не согласующейся с размерами фонтана, словно сам Посейдон трижды стукнул своим трезубцем) и выплывают из комнаты по окрашенной кровью, акварелью и мелом реке, которая спускается по лестнице в вестибюль, минует вертушку на входе, крутящуюся, как положенное на бок мельничное колесо, снова спускается по лестнице мимо греческих богов и поглощает основную толпу манифестантов, гвардейцев, резиновые пули, пейнтбольные шары, слезоточивый газ, беспорядки. Фонтанная река устремляется в центр Чикаго.
Вдали от хаоса, творящегося у МСИ, какая-то девочка взволнованно показывает пальцем, кричит: «Утки!!!» — и бесстрашно ныряет в реку, бывшую Мичиган-авеню, с намерением достать одну из них. На девочке футболка с эмблемой «Космического лагеря» и сделанной водостойким маркером надписью «Маккензи» на переднем кармане. Течение очень сильное, но труп с розовыми волосами, как выясняется, вполне способен заменить собой спасательный крут.
Эта девочка вырастет и тридцать семь лет спустя станет командиром «Брэдбери-Тарковский Мару» — первой успешной пилотируемой миссии на Марс. В набедренном кармане ее скафандра будет надежно спрятано пожелтевшее и попорченное водой бумажное крылатое существо из «Миграции».