Поиск совпадений в пьесах разных европейских авторов — процесс занимательный и не сложный. Без большого труда их можно обнаружить и у одного сочинителя, например в комедиях самого Фонвизина. Ведь и в «Недоросле», и в «Бригадире» лучший отечественный «комик» рассказывает о несостоявшемся браке сына поместного дворянина с не любимой им девушкой Софьей, чье сердце к тому же отдано добродетельному юноше, Добролюбову или Милону. Больше того, в обеих комедиях Фонвизина наиболее колоритным персонажем выглядит мать покорного воле родителей жениха: набитая дура Бригадирша или грубая тиранка Простакова. Но если некоторое сходство двух главных комедий Фонвизина объяснимо и неудивительно, то названные скандинавскими славистами совпадения между пьесами Хольберга и Фонвизина о непосредственном воздействии датского мастера на «родоначальника русской социальной сатиры» (как еще в 1882 году назвал Фонвизина автор датско-язычной работы по истории русской литературы К. В. Смит) говорить все-таки не позволяют и остаются любопытными и достойными дальнейшего изучения параллелями. Равно как и совпадения между «Недорослем» и многочисленными европейскими комедиями, посвященными проблеме воспитания, «населенными» влюбленными в своих детей матерями, развращенными сыновьями, безвольными отцами, бездарными учителями и добродетельными резонерами.
Куда более аргументированными выглядят соображения отечественных и европейских исследователей относительно связи «Недоросля» с сочинениями французских авторов. Бесспорно, финал русской комедии схож с концовкой мольеровского «Тартюфа». Рассуждения госпожи Простаковой о науке географии («Ах, мой батюшка! А извозчики-то на что ж? Это их дело. Это таки и наука-то не дворянская. Дворянин только скажи: „Повези меня туда“, — свезут куда изволишь») заимствованы из повести Вольтера «Жанно и Колен», где родители юного Жанно обсуждают с невежественным учителем, каким наукам необходимо обучать юного маркиза. В диалогах Стародума с Правдиным и Милоном встречаются едва ли не цитаты из «Характеров, или Нравов нынешнего века» переводчика Феофраста, воспитателя внука знаменитого вождя Фронды Луи Бурбона Конде, знаменитого писателя Жана де Лабрюйера (1645–1696) и «Умозрительного путешествия, или Важных и смешных забав» правнука короля Генриха IV, поэта и комедиографа Шарля Ривиера Дюфрени (1648–1724).
Среди бесспорных русских источников «Недоросля» специалисты называют комедию Екатерины II «О, время», которая, в свою очередь, создавалась под непосредственным влиянием пьесы немецкого писателя, автора духовных од, нравоучительных рассказов и басен, романа, пастушеской драмы и комедий Кристиана Фюрхтеготта Геллерта (1715–1769) «Богомолка» («Betschwester», 1745 год). В самом деле, главная героиня немецкой комедии — проводящая дни в молитвах недобрая вдова фрау Рихардинн мало чем отличается от госпожи Хонжахиной, ее добродетельная, но не получившая должного воспитания дочь Христианхен — от внучки Хонжахиной Христины, жених Христианхен Симон — от русского Молокососова, дальняя родственница хозяйки дома Лорхен — от служанки Хонжахиной Мавры, а друг Симона Фердинанд — от друга Молокососова Непустова. «Неизвестный» (на деле же очень хорошо известный всей отечественной читающей публике) автор русской пьесы, который, как сказано в издававшемся Н. И. Новиковым журнале «Живописец», первый сочинил «комедию точно в наших нравах» и чье «перо достойно равенства с Молиеровым», оказался не вполне самостоятельным, хотя и чрезвычайно скромным драматургом (о своем литературном таланте Екатерина рассуждает в письме Вольтеру от 6/17 октября 1772 года: «…у автора много недостатков, — признается императрица, — он не знает театра; интриги его пьесы слабы. Нельзя того же сказать о характерах: они выдержаны и взяты из природы, которая у него перед глазами. Кроме того, у него есть комические выходки; он заставляет смеяться; мораль его чиста, и ему хорошо известен народ»). При самом поверхностном сопоставлении несомненно похожих комедий «О, время» и «Недоросль» (подчас фонвизинская госпожа Простакова едва ли не цитирует екатерининскую госпожу Хонжахину) становится понятно, что через десять лет после создания венценосной писательницей своей, несомненно, удачной пьесы у нее появился талантливый и грозный соперник: в отличие от комедии Екатерины Великой, сочинение остроумнейшего человека ее блестящей эпохи Дениса Ивановича Фонвизина стоит на уровне лучших образцов комедийного жанра, виденных им в Париже.