С чего приемник Дока отказывается играть в открытую? Это облегчит ему путь, уберет ненужных конкурентов, но он намеренно пропускает такую возможность. Вводит в заблуждение, подталкивая к ожесточенной битве.
Единственный напрашивающийся вывод — в игре должно быть две команды. Вот только зачем? Тупо из скуки? Дух соперничества? Хочет доказать собственную значимость, способность справиться без громкого имени отца?
Мотив. Вот чего так не достает в складывающейся цепочке. Интуиция нашептывает, что он играет ведущую роль. Важен в первую очередь для нас.
Оклик Кери не дает развить мысль, нащупать что-то важное, витающее рядом.
— Кажется, он чист, — вздыхает девушка, уступая место.
Приближаюсь к ним, запоминая свои размышления. Вернусь к ним позже, в относительном одиночестве, чтобы очередной внешний фактор не сбил с верного направления.
Перочинный нож снова в руке. Больше не играю, взгляд серьезен, пропитан угрозой. Настроения на пустые разговоры нет. Под недоуменным взглядом расстегиваю ширинку на брюках мужчины. Его вскрики и возмущения проходят мимо. Не слушаю ругательств, увлеченно спуская штаны к лодыжкам.
— Заткнись, — говорю убийственно спокойно. Приставляю остро наточенный нож к шее.
Бешено скачущая жилка громче слов кричит об испуге. Неровное дыхание, напрягшиеся мышцы, все в нем выдает нарастающий ужас.
Не сможет отразить нападения, даже если буду один. Не смотря на разницу в возрасте, очевидно слабее. Яркий представитель интеллектуалов, применяющих физические усилия исключительно при открытии банки.
— А теперь скажи мне то, что мне стоит знать.
— Но я ничего не знаю, — выдыхает Итон, — я обычный преподаватель.
Не утруждаю себя ответом. Спускаюсь на корточки напротив мужчины. Резкое движение рукой, и он вскрикивает от нанесенного пореза на внутренней стороне бедра. Кровавая полоска вызывает улыбку.
— Ну что, будем говорить, или мне продолжить? — приподнимаю бровь, водя ножом по телу. — На теле человека так много чувствительных мест, хочешь узнать все?
— Н-нет, — дрожь пробивает. Смотрит на меня с ужасом. — Я действительно ничего не знаю.
— Значит, продолжим, — вздыхаю, примериваясь ко второй ноге.
Очередной выкрик разрушает тишину переулка. Вопросительно смотрю на оппонента, но тот словно заведенный повторяет, что ничего не знает.
— Детка, дай фото, — обращаюсь к Кери, намеренно не называя по имени. Не стоит портить нашу маскировку. — Узнаешь? — поворачиваюсь к Итону. Оцениваю его взгляд, в котором мелькает что-то схожее с узнаванием.
— Я его видел на одном семинаре, — поспешно отвечает, стоит мне вновь направить нож в его сторону. — Как же… Эдриан Бакер, кажется.
Имя так знакомо. В голове снова всплывают разговоры о неожиданно объявившемся сыне Дока. Эдриане.
— Откуда имя? — подобная оплошность поражает. С чего бы ему называть свое настоящее имя?
— Я не вру, — замечает Итон мое сомнение, — у меня память хорошая. Этот парень при выходе из кафедры документы уронил. Я помог поднять и случайно заметил имя на каком-то бланке.
— И что было дальше? — легкая раздосадованность Кери, что не она вытянула интересующую нас информацию, забавляет, но я не меняюсь в лице. Пристально слежу за выражением глаз Итона. Готов уловить малейшую ложь и жестко наказать за зря потраченные минуты.
— Он поблагодарил, уточнил пару вопросов о прошедшей лекции. Я и сам не заметил, как мы уже сидели в кафе, разговаривая по поводу предмета, и все, больше его не видел.
— Вопросы о личной жизни были?
— Нет.
Нож неумолимо направляется к ахиллесовой пяте. Итон вздрагивает. Смотрит на меня с ужасом.
— Слишком поспешно отвечаешь, — качаю головой, прижимая остро наточенное железо к мягкой коже. Легкий порез, не причиняющий вреда здоровью, но вызывающий кровь. — Подумай хорошенько, а то следующим будет глаз.
— Он, он спрашивал, как при такой нагрузке я успеваю уделять время семье и путешествиям, но у меня ничего этого нет.
— И чем же объяснил подобный интерес?
— Сказал, что тоже думает стать преподавателем, но боится, что это отнимет все свободное время.
— Слышал? — смеется Кери, представляя Итона преподавателем. — А мальчик-то наш имеет такие идеалы. Жаждет учить детей великому.
Усмехаюсь, снова переводя взгляд на мужчину.