— Эйден, нельзя же так резко улетать из дома в неизвестном направлении, — качает головой она, пропуская мимо ушей ироничный вопрос. — Еще и сестру с собой прихватил, она, между прочим, еще несовершеннолетняя, чтоб так своевольничать.
Очередное напоминание о нашем родстве заставляет Эйда поморщиться. Несмотря на мягкий тон, возникает ощущение, что слова имеют второй, куда более значимый смысл.
Смотрю в ее сторону с легким беспокойством, не понимаю к чему подобные фразы. С каких это пор мама стала переживать о моем благополучии?
— Она и не своевольничала, — невозмутимо парирует Эйд, ничуть не смущаясь пронзительного взгляда, — а составила компанию любимому… брату, — протягивает, в пару шагов возвращаясь ко мне. По лукавому взгляду понимаю, он намерено выделил слово «любимый». Специально для меня. Показывает, что ничего не меняется вне зависимости от места нашего пребывания. — Так ведь, Ти.
— Так, так, — усмехаюсь его ребячеству, выворачиваясь из объятий.
Под внимательным взглядом матери подобное проявление эмоций вызывает скованность. Что-то мелькает в ее глазах, заставляющее напрячься, но я не могу разгадать, что именно.
— А папа где? — нарушаю минутную тишину в попытке избавиться от беспокоящего чувства. По нему я и впрямь соскучилась.
«И по ней тоже», — шепчет подсознание. Лишнее напоминание слегка портит настроение, что не показываю внешне. Какой смысл по ней скучать, если максимум, что меня ждет, это холодное равнодушие, в лучшем случае.
— На работе, — доносится до меня голос матери. Смотрит на меня все так же пристально, словно видит все то, что стараюсь скрыть за безмятежным выражением.
Непроизвольно отвечаю ей тем же. Смотрю в упор, не опасаясь, благодаря незримой поддержке Эйда. Одно его присутствие рядом вселяет уверенность в собственных силах.
— Умираю с голоду, — привлекает он внимание, слегка подозрительно поглядывая на нас. Одними глазами спрашивает все ли в порядке, и я так же безмолвно отвечаю, не желая портить ему настроение. Не успеваю среагировать, как берет мою руку и тянет в сторону кухни, видимо, решив не оставлять одну. Его проницательность порой пробирает до костей. Как много понадобится Эйдену времени, чтобы окончательно убедится, что между нами не все так гладко?
Надеюсь, много. Не готова стать причиной их размолвки. Не честно по отношении ни к одному из них. Это наша с мамой история.
Однако ни одна из этих мыслей не способна унять облегчения от его крепкого пожатия. От защиты.
— А ты чего дома? — роясь в холодильнике в поисках того, что он бы съел с большим удовольствием, снова обращается Эйден к вошедшей вслед за нами матери.
Она следит за его манипуляциями с улыбкой. Покачав головой, преодолевает разделяющее их расстояние и отодвигает его от холодильника.
— Сто лет копаешься, — усмехается, растрепав его волосы под недовольное бормотание. — Садись за стол, сейчас разогрею.
— И Тее тоже, — послушно уступает место Эйд, боком облокотившись о край кухонной столешницы и, сложив руки на груди, следит за ее действиями.
— Но…
— И слышать не хочу, что ты не голодна, — пресекает мои возмущения. — В этом самолете не еда, а сплошные закуски микроскопических размеров. Еще и не вкусные.
Он так забавно жалуется, что я не в состоянии сдержать очередной смешок. Настроение, словно американские горки, поражает своей непостоянностью, снова поднимается. Улыбаюсь Эйду, наслаждаясь его довольным видом. Неумолимо притягивает к себе взгляд, словно магнит. Не в силах отвести от него глаз. Впитываю ауру уверенности в себе, словно он совсем близко. Обнимает. Позволяет чувствовать себя в безопасности. Расстояние в несколько метров кажется огромным. Хочется коснуться его. Глаза сами скользят по спортивной рельефной фигуре, прикрытой тонкой белой футболкой. По напрягшимся мускулам на руках, татуировке, окружающей бицепс.
Впитываю в себя его образ, не веря, что этот ураган и в самом деле возможно приручить. В который раз поражаюсь, чем такая непримечательная я смогла привлечь такого сложного парня. С настолько глубоким внутренним миром и такой силой, причем не столько физической, сколько внутренней. Не важно. Главное, что он и впрямь принадлежит мне. С таким упорством внушал мне это, заставлял принять его чувства.
Кожа покрывается мурашками, стоит представить его без футболки. Не замечаю, что задержала дыхание, пока не ощущаю нехватки кислорода. Тепло во всем теле.
Качаю головой в попытке отогнать смущающие мысли. Отвожу взгляд, который Эйден успевает заметить. Смотрит на меня с насмешкой, а по лицу растекается самодовольная улыбка. Пока мама стоит к нам спиной, проводит глазами вдоль моего тела, разжигая в нем неконтролируемый пожар. Чувствую его взгляд словно вполне реальную ласку. Стараюсь убить в ответ глазами, но он лишь забавляется, посылает кривую усмешку. Губами шепчет: «Скоро», — и отворачивается к закончившей с разогреванием пищи маме.