— А что в этом такого? — удивился Хиотис.
— Вот в чем они просчитались, — Гелбрейт посмотрел на генерала. — Мумбайский менталитет. Потому Эйб и не подозревал мальчишку. А скажите, Хиотис, вы знали, что для Улисса убийство не осталось тайной? Что он слышит в несколько раз лучше, чем обычные люди?
Хиотис злобно посмотрел на него и ничего не ответил.
— Как оказалось известно имя второго инвестора? — внезапно включился в разговор Клинт. — Когда открылась тайна?
— Эйб до сих пор не знает, — вынужденно признал Хиотис. — Это было сразу после нападения сайренов, инвестор был в панике, связался со мной напрямую, потребовал мальчишку, хотел узнать, не пострадала ли тварь. Задавал вопросы, тот отвечал, и вдруг назвал его милордом. После этого инвестор оборвал связь.
— И вы вытрясли из мальчишки имя?
— Он сам назвал его в обмен на то, что про сайренов я буду молчать. Фактически он меня подкупил.
Клинт переглянулся с Гелбрейтом.
— Он признался, что выпустил акул? — уточнил Гелбрейт. — Как он описал события?
— Сказал, что нашел какой-то пульт и поиграл с кнопками. Пульт отдал мне.
— Вы ему поверили?
— Почему я должен был не верить? Это действительно был запасной блок от насоса, кто-то его потерял. Он же ребенок, дети любят нажимать кнопки.
— Что произошло в клубе? — перевел тему в нужное русло Гелбрейт.
Хиотис скривился, словно съел кислятину.
— Не знаю. Была договоренность, что люди Рассела забирают сирену и мальчишку, и если товар в порядке, то отчитываются по связи, и Рассел передает мне новые документы. Мы сидели в номере, когда ему позвонили, но Расселу что-то не понравилось в словах звонившего, он захотел лично убедиться, что тварь та самая. Я был против, но он велел всем оставаться на местах и пошел в клуб сам. Я ждал в номере, прошло минут двадцать, уже стал беспокоиться, подошел к дверям и увидел, что он там лежит. Черт его знает, что с ним случилось, я же не врач. Столовский андроид оттащил его поближе к пирсу, там его свои подобрали. Я условия выполнил честно, убивать никого не собирался, товар отдал, какие ко мне претензии?
— А мальчик знал, что его забирают в качестве приложения к животному? — спросил Гелбрейт. — Или его не спрашивали?
Хиотис промолчал.
— Он не просто сделку сорвал, — неожиданно сказал Клинт. — Ему была нужна голова Рассела, а не его гражданство. Клуб в качестве места для встречи с инвестором тоже он подсказал?
Хиотис снова промолчал, зато в наступившей тишине засмеялся Шепард.
— Тебя обставил неграмотный мумбайский сопляк, которому нечего предъявить, кроме дохлой рыбы и сломанного насоса, — презрительно сказал он. — Бэдбит, Полифем.
Клинт непонимающе поднял голову.
— Полифем?
— Паспортное имя, — шепотом пояснил Гелбрейт. — Он сокращает его до Пола.
Генерал встал.
— Дело с акулами закрыто, — сказал он Хиотису. — Преследовать мальчишку не буду, в конце концов, мне он оказал неплохую услугу, остальную кашу здесь пусть расхлебывают Эйб с Чейзом. Даю сутки собрать барахло и пересечь границу. Досматривать твое корыто не стану, можешь набить его чем угодно, но если в течение этого времени не осядешь у меня на глазах и не закроешь рот, это будет твое последнее неудачное решение в жизни. Мне не нужно, чтобы имя Урсулы трепали в том дерьме, которое здесь всплывет. Понял меня?
— Да, — выдохнул Хиотис и торопливо добавил: — Сэр.
— Пошел вон, — велел Шепард.
Клинт и Гелбрейт молча проводили Хиотиса глазами, не сказав ни слова. Правильным или нет было решение генерала, спорить с ним сейчас было глупо и бессмысленно. Бриареи сделали было движение за Хиотисом, но неожиданно свалились на пол, словно знамена к ногам победителя, демонстрируя режим стазиса. Шепард обернулся и критическим взглядом посмотрел на Гелбрейта.
— Убедительно прошу в следующий раз не бегать в пижаме через забор на глазах у охраны. Они стесняются вас задержать и запрашивают инструкции у вышестоящих инстанций.
— Да, сэр, — Гелбрейт сохранил лицо серьезным. — Учту на будущее.
— Доброй ночи, господа.
Шепард направился к выходу, а Клинт присел и торопливо пошарил в кармане униформы робота. Бумажное признание Хиотиса лежало там, мятое и сложенное вчетверо. Клинт переложил бумагу к себе с удовлетворенным видом.
— Если у Полифема есть на нас бумажный компромат, пусть и у нас будет на него, — пояснил он свои действия. — При случае обменяемся один к одному.