Она должна вернуть себе свое дитя, что выросло за эти годы и превратилось в прекрасную девушку.
Женщина улыбалась, стоя у плиты, но ледяной холод, что вдруг сковал тело, привел её в ужас. Мать обернулась, уставившись на открытую форточку. Неужели, на улице так холодно?
- Кэйлин оделась не так тепло, может, стоит забрать её после школы? - Размышляет вслух.
Вода в кастрюле начала выкипать, отчего женщина пришла в некий ступор. Она сделала на маленький огонь. Вытирает мокрые руки о фартук, замерев.
В дверях стояла девушка. Женщина растерялась, но продолжала улыбаться:
- Кэйлин? Опоздала на автобус, да?
Девушка, не моргая, смотрела на мать, отчего у той кожа покрылась мурашками.
- Кэйлин? - Она теряет свою уверенность, а форточка вновь распахнулась, впуская холодный ветер в кухню.
- Вот же… - Шепнула Саманта подошла к подоконнику, закрывая окошко. Она опирается рукой на раму, поворачивая голову. Ее зрачки замирают, а сердце сжимается от дикой и резкой боли.
Оно стояло прямо за ней. Оно дышало, хрипя и давясь слюной. Саманта начала трястись.
Глубокие глаза. Они поглотили её.
[конец флешбэка]
Я могла бы быть бегуном, ибо та скорость, которую развила, придя домой, - это нечто. Не думала, что способна на подобное. Отец. Его нет, и это не очень хорошо, ибо на улице мрачнеет небо, а ветер усиливается, что говорит о приближающемся дожде.
Я быстро забегаю в комнату, закрывая дверь на замок, и включаю свет.
Повторно нажимаю на выключатель.
Свет?
Смотрю на лампочку, которая отказывается загораться.
- Свет, - шепчу, продолжая нажимать на кнопку. - Свет.
Темнота.
Сглатываю, направляясь к окну, чтобы раскрыть шторы. Так же набираю номер отца, но теперь его телефон недоступен.
- Вот же, - шепчу, чувствуя, как коленки начинают сгибаться, ведь темнота словно давит мне на плечи.
Открываю шторы, щурясь от света, что сочится из комнаты О’Брайена, и тут же замираю, ведь сам Дилан, опершись на подоконник, тянет руку к моему окну. Он так же удивлено уставился на меня, приоткрыв губы:
- Чего свет не включаешь?..
Мой страх быстро сменяется возмущением и злобой.
Все резко смешивается, все чувства разом поглощаются, а вместо них остается лишь ярость. Сегодняшний день должен быть иным: мы с Диланом должны были спокойно отправиться в школу, разговаривать, как друзья, с матерью мы бы сели смотреть фильм и, несмотря на то, что видели его много раз, все равно бы плакали, разговаривая о том, что произошло между нами. Я хотела быть ближе к матери и Дилану, я думала сегодня тот самый день, когда все должно быть иначе, когда для меня и людей, что так по своему дороги мне, начнется новая пора, но нет.
Все было испорченно. Все, абсолютно.
- Ты нормальный? - Шепчу, не веря, что он так спокойно заговорил со мной после того, как ясно дал понять, что не хочет меня видеть.
Дилан хмурится, опираясь на подоконник:
- Я думал над тем, почему ты не можешь спать спокойно.
- Ты издеваешься? - Моё терпение на исходе.
- Дело в том, что ты морально неустойчивая. Тебе нужно…
- Кретин! - Срываюсь, крича так, как никогда раньше. - Кретин! Кретин! Ублюдок! Ненавижу! - рву глотку, словно желая ударить его словами. О’Брайен начал оборачиваться, поглядывая на дверь:
- Вот, о чем я, - смотрит на меня хмуро. - Ты морально неустойчива. Поэтому тебя легко сломить. Оно может легко…
Я приоткрыла рот, смотря на него. Разочарование. Пусто. В его глазах пустота. Взгляд ровный. Мне надоело видеть это. Мне хочется чего-то другого, хочется, чтобы Дилан иначе смотрел на меня.
Парень замолчал, часто моргая, и отвел глаза, после чего вновь поднял лицо:
- Ты неуравновешенная в моральном плане, и Оно может легко сломить тебя, ты…
- Серьезно? - Мой голос слабнет, а глаза начинают слезиться.
Столько всего произошло, и сейчас я слишком изнеможенна, устала, и мне нужен отдых, а вместо этого стою здесь и трачу оставшиеся силы на этого урода.
- Послушай, ты должна уметь сдерживать свои эмоции, ибо эта тварь, наверняка, может воздействовать на…
- Ты считаешь это нормальным? - Вновь перебиваю, сглатывая. - Ты меня прогоняешь, кричишь, а сейчас говоришь так, словно ничего не было, - пожимаю плечами. - Скажи, - хмурюсь, нервно улыбаясь, - просто, скажи, что с тобой не так? Или возможно проблема во мне?
Дилан явно не слушает, продолжая говорить о своем:
- Тебе нужно сдерживать эмоции.
Я хватаю его за ткань футболки, дергая с такой силой, что Дилан невольно вздрогнул, и кричу:
- Не всем же быть такими равнодушными кретинами, как ты! У меня, блять, есть чувства, О’Брайен! И да, выражать их - это нормально! И… - заикаюсь, ведь мне нужно отдышаться. Глотаю холодный и влажный воздух, чувствуя, как начинает моросить дождь. Дилан продолжает смотреть на меня, и я по-прежнему не могу понять, о чем он думает в данный момент.
Моя хватка слабнет после минуты молчания:
- Плевать, - шепчу охрипшим голосом, выпрямляясь, и отворачиваюсь от окна, чтобы закрыть его.
- Кэйли, - Дилан давит ладонью на стекло, но, понятия не имею, как, я все же закрыла окно, хоть на это и потребовалось усилие.
Парень стучит. Его голос звучит приглушенно, поэтому я прикрываю уши ладонями, идя к кровати.
Мне нужно лишь пережить эту ночь. Завтра отправлюсь к матери, и, надеюсь, ей будет лучше.
Жмурю глаза, поэтому спотыкаюсь о стул, но нахожу кровать, забираясь на нее. Кутаюсь в одеяло, словно ребенок надеясь, что оно сможет спасти меня от всех тех монстров, которые окружают меня.
Дилан прекратил стучать по стеклу. Я свернулась клубочком, напевая про себя колыбельную, которой меня успокаивала бабушка. Не знаю, как, но мне удается почувствовать расслабление. Еще мгновение, и мое дыхание выравнивается, а сердце бьется спокойно. Я моргаю, готовясь полностью отдаться сну.
***
Дилан ходил по комнате, кусая костяшки. Он поставил руки на талию, поглядывая в сторону окна.
Да, О’Брайен не хочет видеть ее, ему охота отдалиться, но, черт возьми, его одолевают сомнения. Парень в последнее время много думает о своем стиле жизни.
Его телефон вибрирует. На экране высвечивается номер, который Дилан начал проклинать еще в семилетнем возрасте.
Эта женщина испоганила ему детство, портит настоящее, ведь все эти проблемы из-за нее.
“Хочешь вкусить взрослой жизни?” - был таким её вопрос тогда, но дело в том, что она не дождалась ответа мальчика, который от страха был готов разрыдаться. Все было бы проще, если бы эта женщина оказалась убийцей и просто прикончила его, но нет. Эта пытка длится уже много лет, и самое страшное в том, что Дилан охладел, теряя тот самый пыл, теряя те эмоции, которые помогали ему бороться. Его ненависть сменяется холодом.
Она испортила его, показав и заставив окунуться в мир разврата и похоти. А теперь от этого не так просто избавиться, ведь все пошлое - наркотик, вызывающий привыкание.
Противоположный пол начал вызывать отвращение, ведь все эти женщины напоминают о ней и о том, что она с ним делала.
Скажите, что парням это лишь в радость.
Парням - может. Но только не маленькому мальчику, который еще даже в школу не пошел.
Дилан игнорирует звонок, садясь на кровать. Он трет лицо, после чего запускает пальцы в волосы. Сжимает ладони в кулак, прижимая ко рту. Он нервничает? Скорее всего, ведь чувства, что испытывает сейчас, ему не по силам разобрать.
***
“Кэйли, скажи, ты умеешь играть?” - эти детские голоса были слышны отчетливо.
“Как она может играть, если даже передвигается с трудом?” - смех.
“Ты только взгляни на нее! Она вскоре лопнет!” - смех.
Смех. Смех. Смех.
Вскакивает на кровати, но мычит, ибо её рот зашит темной ниткой, как и глаза, которые начинают гноиться.