- Я знаю, как ты влез на кран, как спас котёнка. Но почему ты об этом не рассказал, Игорь? Вот ты, оказывается, какой…
Но какой, - она так и не объяснила, а немножко смутилась, и это было удивительно, потому что Лерка - такая задавака…
Она ушла, постукивая красными каблучками. А Игорь ещё постоял у ворот её дома. Мысли, перепутанные, как моток разноцветных ниток, что лежали на коленях у Катиной мамы, сразу влезли в голову. Лера… Ясно, она лучше всех девчонок в школе. Вот и о Фроловых беспокоится. Игорю вдруг стало неловко, будто это он виноват, что девятилетняя Катька сама печет какие-то оладьи, а комод у них обшарпанный и из кресла выпирает пружина…
Игорь не заметил, как наткнулся на встречного мальчишку.
- Ты куда прешь, балда! Ослеп?
Нет. Игорь не ослеп. Он хорошо видит широкие плечи и темные вихры мальчишки.
- Зачем ты отнял у девочки котёнка и бросил его в бадью?
- Какого котёнка? Ты что, по носу захотел?
Игорь отступил на шаг, опустил свою остриженную под бобрик голову и ткнул ею мальчишку в живот.
От неожиданного толчка тот упал, Игорь дал ему приподняться и опять свалил ударом в плечо. Мальчишка заорал:
- Ленька! Васька! Ко мне!
С противоположного тротуара бежали его товарищи. Игорь не стал их дожидаться. Пустился к своему дому и полез вверх по водосточной трубе. Мальчишки карабкались сзади. Но Игорь уже шел по карнизу. Последовать за ним ни один из трех не решился.
Игорь заглянул в свою комнату, встал на подоконник и тихо спрыгнул на коврик возле кровати, - если мама узнает, каким путём он иногда возвращается домой, все будет кончено - окно закроют намертво.
Дверь в столовую была приоткрыта. Оттуда доносился голос отца:
- Возможно, возможно. В этом есть что-то правильное. Но как вы практически представляете себе осуществление всего этого?
И сразу возмущенный голос мамы:
- Какая же мать согласится?..
- Подожди, Аксинья. Дело же не в этом. Продолжайте, Инна Андреевна, прошу вас.
Инна Андреевна?.. Ясно, она собиралась прийти. Что же там происходит? Звякнула крышка чайника, прошуршал мамин шелковый халат, - она пошла на кухню. Игорь на цыпочках приблизился к двери и заглянул в столовую.
В углу на столике стоял новый телевизор - сверкающий лаком, большой, - рядом с ним сидела Инна Андреевна, заложив ногу на ногу и охватив сплетенными пальцами колени, на ней было всегдашнее коричневое платье, но на этот раз с узеньким белым воротничком.
- … Вам, Виктор Фомич, не только как ученому, но и как техническому руководителю завода! Ведь вы же в первую очередь страдаете от плохой квалификации молодых рабочих! Вам должны быть понятны все выгоды такой системы. И дело не в том, как провести её в жизнь. Гораздо труднее убедить людей. Они боятся изменить что-либо в налаженном, установившемся! Вот же в некоторых школах ищут и находят. Ну и я ищу… А директор нашей школы, тот говорит: «Вы, товарищ Афонина, читаете ученикам газеты и журналы о достижениях рабочих - электриков, механиков. А какое это имеет отношение к уроку физики? Ведь есть, мол, твёрдая программа. Что скажут в гороно? Разве такие очерки утверждены для чтения в школе? А когда я предложила купить слесарный инструмент и пригласить инструктора - так он тянет, не решается.
Вошла мама. В одной руке она несла вазу с яблоками, в другой - торт.
- Инна Андреевна, милочка, умоляю вас, хотя бы ради воскресенья, не говорить обо всей этой технике. Ни к чему хорошему она детей не приводит. Не хотела вам рассказывать, но вижу - придется. Мой Игорь испортил рояль…
Отец сердито потер лысину.
- Да. Вынул зачем-то из него молоточек. Безобразная история… Чему вы улыбаетесь, Инна Андреевна?
- Извините. Я вспомнила случай, когда один мальчик тоже испортил рояль. Вырезал из него струны, чтобы сделать растяжки для модели самолета.
- Вот видите, к чему приводит ваша техника! - торжествующе воскликнула мама. - Значит, не только мой сын ведет себя неприлично, А что это за мальчик? Он из этой же школы?
- Это было очень давно. Мальчика звали Андрюша Туполев. - Инна Андреевна исподлобья взглянула на маму.
Родители молчали. Особенно смущенным казался отец; он опять потер лысину, пошевелил губами, но так ничего и не сказал.
Инна Андреевна продолжала улыбаться.
- Безусловно, это не метод - портить вещи. Но если к ребенку вовремя приглядеться, понять его, научить трудиться и уважать труд, тогда, может, не было бы и испорченных роялей, и многих других трудностей, нелепых препятствий, через которые приходилось пробиваться в науку тому же Андрею Туполеву.