У молодых есть шутка. «Ты что, тормоз?» — «Нет, я медленный газ». Она постоянно буксует на одном и том же месте, не слушая доводов рассудка, и повторяет как попугай одно и то же.
Вон даже единственного своего жильца, бескорыстно ее любящего, прогнала. Подумаешь, слюнявится он.
Она накинула себе на колени кухонный фартук и позвала:
— Черчилль!
Пес с надеждой взглянул на нее.
— Иди сюда.
Пес радостно зацокал по паркету и опять положил ей голову на колени. Она почесала его за ухом и подумала, что никогда не назвала бы собаку именем английского премьер-министра, но пес достался ей уже с этой кличкой.
— Какой-то странный человек мне сегодня звонил, — сообщала она собаке. — Дежурство сдал, дежурство принял. Придумают же! Будто бы Мишка, уезжая, поручил меня кому-то. А если бы и правда мне понадобилась какая-то помощь, как бы он об этом узнал, если у меня не было никакого контактного телефона? Глупость все это.
Теперь она разговаривает с собакой. Осталось завести попугая, чтобы он хотя бы что-то отвечал. Пусть и невпопад.
Таня не замечала, что откладывает куда-то в сторону главное сообщение: Мишка приезжает! Когда? Может, сейчас он уже дома? Тогда почему Таня не бежит к телефону и срочно не набирает его номер?
Она тут же и набрала — телефон безмолвствовал. Кто же это над ней пошутил? Она решила подождать еще денек-другой и опять позвонить.
Будь Таня женой Михаила, она могла бы найти кого-нибудь из этой группы по официальным источникам, а так…
И если Мишка приехал, мог бы ей позвонить, так положено. Нет, ничего она не станет о нем узнавать! Если он приехал и ей не позвонил, значит, звонить не хочет.
Правда, каждый вечер она продолжала набирать знакомый номер и подолгу слушать длинные гудки.
Хорошо, Александра звонила ей частенько. По телефону познакомилась Таня и с Алексеем. Дочь жила с ним в гражданском браке, и хотя Таня считала себя современным человеком, такие браки она не признавала. Считала: любите друг друга — женитесь!
Молодые снимали квартиру с телефоном за двести баксов в месяц. Что ж, у Саши есть деньги, хотя, по мнению Тани, она могла бы распорядиться ими с большей пользой.
Незаметно минул сентябрь, и вот во вторую пятницу октября Таня, сидя вечером дома после очередной трудовой недели, опять набрала номер Михаила.
— Алло! — отозвалась трубка его голосом.
Таня от неожиданности так растерялась, что не смогла ничего сказать, а только промычала что-то и отключилась, словно трубка обожгла ей руки.
Приехал! Может, даже сегодня. Позвонит ей или не позвонит? Сидеть и ждать?
Ну нет! Она вскочила и стала собираться. Какой там макияж, какая модная одежда! Схватила старые джинсы, водолазку. Черчилль, подросший и уже не такой восторженный, как прежде, лишь молча наблюдал за ее сборами. Он помнил, сегодня с ним уже гуляли. Но может, будет еще одна прогулка..
Он слегка приподнял зад, что означало: «Ну что, идем?»
— Нет, Черчилль, — отмахнулась Таня, — сейчас мне не до тебя.
Она на минутку забежала к Светлане.
— Ты куда на ночь глядя? — удивилась та.
— Мишка приехал, — сказала Таня.
— Только теперь? — удивилась Света: как-то незаметно она стала наперсницей Тани, как прежде Маши. — Ты с ним разговаривала? Он знает, что ты едешь?
— Нет! Нет! — отвечала Таня на все ее вопросы.
— А если он сейчас как раз уезжает куда-то?
— Ничего, я подожду.
— А если у него женщина?
К такому повороту Таня не была готова, потому и не знала, что ответить Светлане. В самом деле, что тогда делать?
— Тогда уж лучше все узнать сразу, — неожиданно охрипшим голосом проговорила Таня.
— С Богом! — сказала Света и неожиданно ее перекрестила.
Она хотела взять «хонду» — изредка Таня ездила на ней, как бы приобщалась к Мишкиной жизни, но Потом передумала и поехала на своей «десятке».
Таня буквально притерла свою машину к какой-то «Волге» у подъезда и с бьющимся сердцем вошла в лифт.
У двери ее дрожь было усилилась — опять вспомнилось предположение Светланы насчет другой женщины, но почти тут же она расслышала веселый переговор сразу нескольких голосов. Причем мужских. То есть женщины, возможно, и были, но не с Мишкой наедине.
Таня нажала кнопку звонка. Голоса на минутку стихли, а потом дверь распахнулась.
На пороге стоял какой-то невысокого роста, кудрявый, но, сразу видно, накачанный молодой человек и с интересом смотрел на нее.
— Девушка, вам кого?
— Карпенко Михаила.
— Миха, это к тебе! — крикнул он в глубь комнаты, и Таня различила голос Мишки, сразу потонувший в хоре других мужских голосов:
— Так заводи! Кто пришел-то? Ей-богу, Витьке только доверь дело, он тут же его завалит!
Таня вошла в комнату, и в ней в тот же миг воцарилось молчание.
— Япона ма-ать! — протяжно произнес кто-то.
Прямо перед Таней за столом сидел Мишка и удивленно смотрел на нее. А за столом, кроме него, сидело еще человек десять мужчин в возрасте от тридцати до сорока лет. И ни одной женщины. Ничего похожего на то, что она себе в воображении нарисовала.
Бывший Танин муж сидел за столом не так, как все, а как бы сбоку. Правая нога его, до колена — как ей в первый момент показалось, металлическая, — была вытянута вперед.
«Протез! У него протез! — подумала Таня, но не в смятении, а просто констатируя. — Слава Богу, что всего лишь нога, а сам он жив!»
Вот что мысленно прокричало ее сознание.
— Знакомьтесь, братва, это моя бывшая жена Татьяну Карпенко, женщина, которую я пламенно любил когда-то.
«Когда-то! — панически отметило ее сознание. — Он сказал — когда-то!»
Кто-то из мужчин схватился за стул, чтобы предложить его Тане, но Мишка остановил это движение взглядом.
— Таня, у тебя ко мне дело? — сухо спросил он.
— Дело, — ответила она, не сводя с него глаз. — Я пришла просить, чтобы ты взял меня замуж.
За столом кто-то тихо ахнул, и пар десять глаз — кто удивленно, кто насмешливо — уставились на нее.
— Замуж, говоришь? — Мишка, словно пристраивая поудобнее свою металлическую ногу, нарочно громыхнул ею об пол.
Теперь Таня разглядела, что это не костыль, а такой аппарат. Кажется, он называется аппарат Илизарова.
— Замуж, — насмешливо повторил Мишка. — Значит, когда я, как говорится, был моложе и лучше качеством, она ушла от меня, хлопнув дверью. А узнав, что я теперь инвалид, она прибежала меня жалеть…
— Я не знала! Я ничего не знала! — перебила Таня. Ей ли не знать своего мужа. Он нарочно станет теперь говорить гадости в надежде, что она обидится и уйдет. — Просто я звонила тебе каждый день, много дней, а сегодня ты взял трубку, вот я и прибежала.
— Прибежала, — эхом повторил он. — Но теперь-то ты видишь, что к раздаче опоздала. Как раз по этому адресу здоровые мужики кончились, остались одни инвалиды. Так что, Татьяна Всеволодовна, прощения просим, но наш товарищ сейчас вас проводит…
— Я не хочу уходить! — упрямо сказала она.
— А чего ты хочешь, дорогая? — Его голубые глаза сузились в презрении — но презирать-то ее за что? — Не жалкого инвалида, ведь так? А посмотри, какие у меня геройские друзья. Кое-кто и неженат. Отвечаю за каждого. Один другого лучше. Выбирай…
Он, наверное, продолжал бы еще говорить, но Таня сделала два шага вперед и с силой залепила ему пощечину. За столом кто-то гыкнул.
— Татьяна, ты чего? — удивленно протянул Мишка. — Ты же никогда прежде руки не распускала.
— А ты не хами, — посоветовала она.
Он еще некоторое время смотрел ей в глаза, а потом проговорил:
— А теперь вы понимаете, мужики, почему я люблю эту женщину до сих пор?
— Чего ж тут не понять, — проговорил один из сидящих, усаживая Таню на свободный стул.