— Он и не должен быть моей копией, — пробормотал Чонин и сладко потянулся по-кошачьи. — Он должен создать собственный стиль на базе того, что он умеет сейчас, и на базе того, чему могу научить его я. Просто дай ему время. Он же дебютант и только пришёл в Формулу. Но он, несомненно, талантлив. И будет чемпионом непременно.
— Знаю… Но всё равно. Вы оба на трассе как огонь и вода. Он очень плавный, огибает любое препятствие быстро и красиво, словно подводное течение. А ты резкий и неуправляемый, агрессивный. Других выдавливаешь с трассы и сам вылетаешь, хотя порой ты очень точный. И иногда у тебя получается не вылетать, но всё равно движешься рывками и бросками, как хищник. Или змея. И я просто не могу себе представить, как эти два стиля можно сложить в одну коробочку. А без твоего стиля он никогда не научится разгоняться хотя бы за пятнадцать секунд.
— Позволь ему самому решать, как запихнуть в одну коробочку то, что — на твой взгляд — туда запихнуть нельзя.
— Не вопрос. Надеюсь, ты не потащишь его в кровать после тренировки.
— Перестань. — Чонин поморщился с досадой и зажмурился. — Он уже большой мальчик. Нянька ему не нужна.
— Не нужна, но он же всё сильнее влюбляется в тебя. А ты ничего не можешь ему предложить. Хотя… — Ифань вновь покосился на Чонина. — Ты же не… Ты… Вот идиот!
— Что, прости? — Чонин лениво приоткрыл один глаз.
— Идиот, говорю. Ты — идиот.
— И что?
— Ничего. На кой чёрт тебе это вообще нужно? Вы оба гоняете, у тебя истинная пара накрылась, ещё раз заключить брак ты больше не можешь, а он вообще из «непроизводящих» и чужак при этом. Тебя ничто не смущает? Если нет, добавлю: он дебютант, недавно в Формуле, с подорванной уверенностью в себе, хочет стать чемпионом, а ты его кумир и пока лучший во всей этой грёбаной Формуле. Как тебе картина?
— Могла бы быть и получше, но приходится работать с тем, что имеем. — Чонин вздохнул, запрокинул голову и снова потянулся. — Ифань, он бета, конечно, но от этого он хуже не становится. Но даже если ты так думаешь… напомню тебе, что мы с ним оба ущербны, так что друг друга стоим. Я не знаю, что из этого получится. Да и знать не хочу. К чему ломать себе голову и строить предположения, если можно просто жить?
Ифань долго смотрел на монитор и наблюдал, как Хань проходил двойную спираль, потом всё-таки тихо заметил:
— Ты мог просто жить и не возвращаться на трассу. Но вернулся.
— Потому что у меня больше ничего нет. Ты знаешь.
— Глупости. Это ты так думаешь.
— Ну конечно! Пф! Я никто без всех своих чемпионских титулов и гонок. Ничего не стою. И да, я всегда этого боялся и боюсь до сих пор. И нет, я уже не тот глупый мальчишка, который рвался первым к финишу только из-за страха проиграть и огрести от тренера и главы команды на орехи.
— Ты боишься до сих пор, — упрямо возразил Ифань.
— Боюсь. Но победа давно перестала иметь значение. Да и страх изменился. Но ты прав — я боюсь. И пока я боюсь, я буду гонять и дальше. — Чонин выбрался из кресла и сдёрнул поближе к ангару, куда Ханю полагалось вернуться через несколько минут. Задушевными беседами с Ифанем Чонин был сыт по горло. Не потому, что злился на Ифаня, а потому, что ненавидел обсуждать собственные слабости.
— Что скажешь? — весело поинтересовался Хань, ввалившись в раздевалку и подлетев к Чонину. — Я смог сделать это за девятнадцать секунд. Я герой?
— Может быть… — Чонин невольно улыбнулся — Хань радовался как ребёнок несчастным девятнадцати секундам на разгон вместо двадцати двух.
— Герою полагается награда…
Чонин задумчиво погладил Ханя по голове, расправил тёмно-пепельные пряди на макушке и тронул губами висок. Хань тут же обхватил его за пояс и тесно прижался к нему всем телом, по-прежнему затянутым в форму.
— Ты помнишь нашу ставку?
— Твою ставку, ты хочешь сказать? — уточнил Чонин и прикрыл глаза из-за приятного лёгкого поцелуя, оставленного губами Ханя на его шее.
— Пускай. А ты хочешь сделать собственную ставку?
Пришлось задуматься и закусить губу.
— А если хочу?
— Какую? — оживился Хань и вопросительно посмотрел на него сияющими глазами.
— Ладно… если ты выиграешь, мы совершим полёт в одном болиде. И я тебе обещаю — этот полёт ты никогда в жизни не забудешь. — Чонин попытался спрятать многообещающую улыбку, но вышло паршиво.
— А если победишь ты?
Чонин кончиком пальца нарисовал невидимую линию на щеке Ханя, потом обвёл розовые губы, чуть наклонился и невесомо коснулся их поцелуем, лёгким и невинным.
— Если гонку выиграю я, ты станешь моим. Навсегда. А если гонку выиграет кто-то другой, мы расстанемся. Тоже навсегда, — безжалостно договорил Чонин. — Победа есть победа. Какой бы она ни была. Это — моя ставка.
— Что? — потрясённо выдохнул Хань, глядя на него с изумлением и недоверием сразу.
Чонин осторожно отстранил его.
— Ты слышал.
Он вышел вон и решительно закрыл за собой дверь, отсекая тонкой преградой и Ханя, и боль, и всё остальное вместе с собственными сомнениями.
Когда сомнений становится слишком много, лучше рассечь их одним ударом — без жалости и колебаний. Словно пресловутый гордиев узел. Чтобы не мучить других и себя.
Ещё и Бэкхёна нет под рукой, когда он так нужен…
========== Глава 17 ==========
Комментарий к Глава 17
От беты:
День добрый, котики :) Несу вам мороженку, то есть, продолжение.
Хорошего дня и настроения :)
Делай то, что по душе
На своём стальном коне -
Мы здесь, чтоб полночь взорвать!
Ария — Пробил час
Глава 17
На трассе Саргас традиционно не проводили свободный заезд и квалификацию раздельно. На трассе Саргас и свободный заезд, и квалификацию, и саму гонку проводили сразу.
Сначала гонщики проходили два круга для знакомства с трассой, потом двадцать кругов квалификации. Гонка начиналась после перерыва — два стандартных часа. И это была самая длинная гонка в Формуле — сто кругов. Результаты гонки в системе Саргас котировались выше всех остальных вместе взятых. Именно после Саргас судостроительные компании получали рекордное количество заказов и заключали уйму контрактов даже на государственных уровнях.
Не слишком хорошее отношение к Империи Антарес не распространялось на трассу в Саргас, как ни странно. Система Саргас по-прежнему оставалась легендой и самой грандиозной трассой в истории не только Формулы, но и человечества вообще. И именно гонки в Саргас приносили Империи немалый доход.
Традиционно гонку почтил своим присутствием сам Император, но транслировать это выдающееся событие имели право только имперские компании. Даже Бэкхёну с его блатом в виде Чонина и Ифаня не особенно повезло — его и близко не подпустили к «запретной станции». Пришлось ему довольствоваться парадным видом удельного принца У и князя первого ранга Кима. Оба представляли «сливки» имперского общества — помимо того, что были легендарными гонщиками. Ну и, разумеется, вся Империя в полном составе болела за Ким Чонина, ничуть не смущаясь по поводу своего единодушия.
Ифань пожал плечами и сказал Бэкхёну всего одно слово: «Патриотизм».
Представители прочих государств смотрели на Чонина волками и болели за кого угодно, только не за него. Впрочем, Чонина это совершенно не волновало. Судя по его решительному виду, он намеревался выиграть эту гонку. Вопреки всему.
Свободный заезд и квалификация прошли без эксцессов. Результат оправдал всеобщие ожидания: Чонин пришёл первым, вторым стал Хань, а третью позицию урвал Чанёль. Дальше вот сложилось всё несколько странно: четвёртую позицию получил гонщик из Три Сотни на болиде Солар, пятую и шестую позиции поделили До Кёнсу и О Сэхун, а Тао смог занять лишь одиннадцатую позицию.
Во время перерыва Ифань не стал отчитывать бедного Тао, просто искоса глянул, отвернулся с неприкрытым разочарованием на лице и напустился на Ханя, который ничем это не заслужил — квалификацию он прогнал достойно и красиво.