— Потому что ты мешаешь всё в кучу и считаешь, что даже на трассе…
— Не считаю.
— Считаешь, иначе воспринимал бы поражения и победы по-другому.
— И как? Так, словно это ничего не значит?
Чонин перевернулся на спину, потянул его к себе, заставив растянуться рядом и уронить голову на гладкую грудь. Горячая ладонь скользнула по его щеке. Чонин долго смотрел ему в лицо, а Хань пытался прочесть в затенённых пушистыми ресницами глазах те чувства, что там отражались.
— Нет. Никто и никогда от тебя этого не требовал. Но в победах и поражениях нет привязки к чувствам. Я не собираюсь уступать тебе только потому, что вне трассы мы… делим одну постель. Ты сможешь обогнать меня только тогда, когда станешь лучше, чем я. И я не собираюсь обгонять тебя только для того, чтобы показать своё превосходство хоть в чём-то. Я обгоняю тебя, потому что могу. И потому что как гонщик я всё ещё лучше. Вот и всё. Я ведь говорил тебе, моё время уходит, а твоё — приходит. Но прямо сейчас — всё ещё моё время, пока ты учишься.
— Ты думаешь, я этого не понимаю? — Хань нахмурился и немного отстранился.
— Понимаешь. Наверное. Но не принимаешь. И я не говорил, что это просто, но необходимо. Если ты действительно любишь гонять. Потому что я не могу всё бросить и уйти, оставив трассу тебе. Если бы мог, сейчас был бы не с тобой, а с Шунем. Но я всегда выбирал гонки. Просто чтобы ты знал… Если ты захочешь, чтобы я сделал выбор, я выберу не тебя. Не потому, что ты меньше значишь, но потому, что жить вне трассы я не смогу вовсе. Потому что вне трассы меня нет. Нигде и ни с кем. Просто нет.
— А Шунь хотел, чтобы ты ушёл с трассы? — предположил озадаченный Хань. Слова Чонина его расстроили, но он честно пытался не показать это.
Чонин не ответил на его вопрос — занял вместо этого поцелуем, потом вытянул руку и повернул к себе часы. Спустя несколько минут они торопливо собирались, чтобы успеть в свои команды на первый сбор. И Хань сожалел, что их разговор так и остался незавершённым, но намеревался доказать Чонину, что способен не думать о нём во время гонки. Вообще не думать.
По результатам квалификации в системе А-5 перед четвёртой гонкой текущего сезона Формулы-О лучшую стартовую позицию получил Чанёль. Вторая позиция досталась Ханю, а третья — О Сэхуну. Четвёртую и пятую поделили До Кёнсу и Тао, а Чонин торчал на скромной семнадцатой позиции. Но это не помешало Чонину пройти ворота трассы вторым, отстав от Чанёля всего на долю секунды. Хань цепко держал взглядом новый болид Солар и невольно сравнивал его кричащий оранжевый цвет с вызывающе алым цветом команды Трансформер.
Первую половину гонки Чонин шёл ровно и без ошибок, не позволяя обогнать себя никому, но и не порываясь обставить Чанёля. Хань даже сказал бы, что Чонин шёл осторожно, как будто оценивал, что за конь у него под седлом и испытывал его возможности. А вот когда пошла вторая половина гонки, Чонин мощным рывком ушёл вперёд, оставив Чанёля за кормой.
— Вполне в его духе, — прозвучал на канале связи голос Чунмёна. — Сначала он дурью мается, а потом начинает играть всерьёз. Падай ему на хвост.
Хань не стал ждать команды Ифаня и прибавил скорость, на следующем круге обошёл Чанёля и повис за Чонином. Даже разглядел вполне чёткие две восьмёрки на оранжевом фоне.
— Будь внимательнее, — жёстко велел Ифань. — Сосредоточься. Идёшь с помарками. Держи болид ровнее.
Легко сказать, но на такой скорости, на которой мчался Чонин, было непросто управлять красиво и филигранно. У Чонина, разумеется, получалось, но Хань не умел читать чужие мысли и предугадывать заранее каждый шаг Чонина. Ему приходилось реагировать тут же и так, как получится, иначе он отстал бы и проиграл бы по времени Чанёлю, который вязко держался за ним в пределах двух-трёх секунд.
— Обходи его, — резко велел Чунмён, когда Хань мчался за Чонином по двойной спирали.
Хань честно попытался. Увеличил мощь движка и попробовал пройти слева. Зазор оказался слишком узким. Тогда Хань зашёл справа. Места для обгона хватало, поэтому он нагрузил движок до предела. Должно было получиться, потому что по мощности двигатель Нитро превосходил двигатель Солар. Чонин мог быть самым замечательным гонщиком на свете, но это не делало двигатель на его болиде мощнее. Чистая математика, а против голых расчётов не попрёшь.
— Какого чёрта? — загремел Ифань. — Отойди назад! Или держи ровно болид и обгоняй, или не занимайся ерундой! Не перегружай двигатель! В спирали тебе его не обойти. Сделай это на выходе.
— Но я могу, — возразил Хань и продолжил дотягивать мощность двигателя до нужной величины, удерживаясь на внешнем радиусе спирали. Болид в самом деле побалтывало, но вроде бы не так и критично. Стоило проверить таблицы и показания датчиков, но Хань махнул на это рукой — его зрение его не подводило, и он прекрасно видел, что может обойти Чонина прямо сейчас.
— Давай! Обходи! — продолжал требовать Чунмён.
— Не вздумай! — рычал Ифань. — Не сейчас, Хань. Болид идёт неровно. Ты же убьёшь его!
— В последней гонке прошлого сезона ты сам требовал от меня такого обгона. Смог тогда, смогу и сейчас! — огрызнулся Хань и рванул вперёд, почти дотянувшись носом до оранжевой кормы.
— Чёрт тебя… На выходе из спирали, Хань! А не в центре! Сдай назад сейчас же!
— Да пошёл ты…
— Ифань, заткнись! — велел Чунмён.
Хань с замиранием сердца следил за собственным обгоном, глаз не отводил ни на миг, но так и не понял, что и как именно случилось.
— Касание! — заорал на трансляционном канале комментатор. — Господи! Касание!
Хань зажмурился, когда его болид резко встряхнуло, даже потерял сознание на миг. В сцепке с Чонином они каким-то чудом добрались до выхода из спирали, после чего оба болида закрутило и выкинуло с трассы. Ханя снова тряхнуло, когда нос его болида сшиб пограничный “поплавок” с прожектором. И тряхнуло ещё раз, потому что впритирку к нему пролетел оранжевый болид Чонина.
По трассе пронёсся мимо них синей пулей Чанёль, и оранжевый болид знакомо завращался, набирая скорость и разгоняясь без модуля за проклятые восемь секунд. Ещё две секунды, чтобы обойти Тао и Сэхуна, и две, чтобы догнать Чанёля.
Хань осторожно выдохнул и убрал руки подальше от панели управления. Он мог бы попытаться вернуться на трассу, как Чонин, но желания не было. Как ни крути, разгонялся он медленнее, и такой разрыв во времени лишал его надежды на победу. К тому же, у него кружилась голова после недавних неприятностей, ещё и подташнивало. Скорее всего, сотрясение.
За ним прислали буксир Трансформер и доставили в ангар, а потом Хань сидел в общем зале на лавке и теребил пальцами ремешок на рукаве. Неохотно размышлял о том, что Ифань оказался прав на все сто. И о кратком мгновении, когда он сам оцепенел от ужаса, осознав, что именно едва не натворил. Это тоже было на занятиях в Академии: обгон в центре препятствия возможен лишь тогда, когда ход болида ровный. Обгон при перегрузке двигателя запрещён. Азы. И Хань пренебрёг этими азами из-за неудержимого желания обойти Чонина и доказать ему, что он может быть лучше, что он достоин, даже будучи бетой…
Хань вздохнул и прикрыл глаза, услышав по трансляционному каналу, что гонку выиграл Чонин, Чанёль пришёл вторым, а Тао — третьим. “Дебютант Трансформер — Лу Хань — вылетел с трассы и к финишу не пришёл вовсе”.
Очаровательно.
Ханю тут же захотелось спрятаться где-нибудь и переждать волну слухов и кривотолков, и возмущение Чунмёна, и осуждение Ифаня… Но это всё ерунда. Куда больше Хань боялся встретить взгляд Чонина. Потому что возможное столкновение болидов — это примерно то же самое, как взрыв двигателя. И то, что сегодня им обоим повезло, — это случайность лишь. Или мастерство Чонина, сумевшего смягчить последствия столкновения по максимуму.
Хань вскинул голову, различив звук быстрых шагов. С изумлением уставился на бледного Шуня и невольно поднялся с лавки. А потом зажмурился от сильной пощёчины.
— Тебе не место на трассе, если не можешь контролировать болид и трезво оценивать собственные силы, — тихо произнёс арктически холодным голосом Шунь и сжал кулаки. — Ты же едва не убил его! И себя заодно едва не прикончил! Если так хочешь сдохнуть, убейся сам, но не трогай других!..