Сотрудник пляжа наконец сообразил, что за следы украшали шею Ханя, сложил два и два, после чего посмотрел на них одновременно с осуждением и уважением. Извращенец. Небось, представлял себе в деталях, чем и как они там занимались в гамаке… Точнее, пытался представить. Но напрасно. Вряд ли ему хватило бы воображения на… на такое.
Сейчас всё это было неважно, потому что Чонин послал настырного омегу куда подальше, и на Ханя впервые кто-то смотрел с такой осязаемой завистью. Чёрт возьми, омега ему завидовал, и Ханю хотелось пышно цвести от удовольствия.
А потом началась гонка, и стало немного не до этого. Ханю удалось вырваться вперёд на двадцатом круге, хотя он уже не тешил себя иллюзиями и понимал, что в любой миг расклад может измениться.
В Орион трасса не отличалась крупными размерами, так что на двадцатом круге всё смешалось. Хань, Чанёль и Чонин догнали хвост гонки. Им пришлось обходить другие болиды, ещё не завершившие девятнадцатый круг. А на двадцать первом круге Хань вдруг осознал, что во главе гонки он один. Он смог поверить в это с трудом, но тут же торопливо ускорился, чтобы не потерять преимущество, каким бы невероятным оно ни казалось.
Тем временем на трассе творилось следующее…
Чонин красиво обошёл Чанёля вместе с “хвостовым” болидом и рванул к горловине спирали. Из спирали он вышел один и направился к секции с “качелями”. Добраться до секции он не успел. Несмотря на то, что он шёл по приборам, краем глаза всё же различил мгновенную яркую голубоватую вспышку. Так и не понял, что это было, поэтому придвинул вспомогательный монитор ближе и принялся переключать камеры на стандартном трансляционном канале, где всегда можно было найти картинку гонки “со стороны”.
Через семь секунд он понял, что же именно произошло.
Один из отстающих болидов в спирали взял сильно влево, задел стену и потерял управление, из-за чего Чанёлю пришлось сбросить скорость, чтобы не влететь в него. Потом этот болид криво вынесло из спирали, врубило в “поплавок” и отшвырнуло к чистильщику, стоявшему на приколе в безопасной зоне у трассы. Поскольку придурок в болиде не стал сбрасывать скорость, то он вписался носом в борт чистильщика и протаранил запасной контейнер с топливом. Логично, что топливо полезло в брешь, рассыпаясь в космосе жидкими шариками, потому что топливо сохраняло своё состояние при любых температурах.
Вроде бы ничего, но движок чистильщика после столкновения запустился. Скорее всего, дело было в полях генератора Манолли на болиде, столкновении и реакции выплывающего топлива с этими самыми полями. Всё вместе это привело к эффекту “солнечного протуберанца” — той самой яркой вспышке голубого цвета, которую Чонин засёк лишь краем глаза. Но это он, а вот остальные пилоты пользовались колпаками болидов, чтобы смотреть на трассу. И следовавший за потерявшим управление гонщиком Чанёль полюбовался на вспышку во всей красе. Естественно, что Чанёль тоже потерял управление, потому что перестал что-либо видеть. И налетел на обломки “поплавка”.
Чтобы стало ещё веселее, у Чанёля и на нескольких ближайших к нему болидах из-за эффекта “солнечного протуберанца” накрылись генераторы. Но если остальные были довольно далеко от чистильщика, то Чанёль — близко. А чистильщик работал.
Вообще чистильщик напоминал размерами неплохой лайнер, только вместо кают и палуб на нём стояли приспособления для ломки и уничтожения космического мусора, включая мелкие космические тела вроде метеоритов, малых астероидов и иных обломков. Болид Чанёля как раз затягивало именно под работающие “жернова” чистильщика, и даже если бы Чанёль видел нормально, погоды бы это не сделало, потому что с мёртвым генератором болид не мог уйти на безопасное расстояние.
На любой трассе болтался всегда как минимум один чистильщик, который следил за трассой и убирал с неё всё лишнее незадолго до гонок. И управлять им могли как дистанционно, так и непосредственно из центра управления чистильщика. И если дробилка продолжала работать, это означало, что дистанционно вырубить чистильщик не получалось, а на борту никого не оказалось.
Наверняка Чанёлю на помощь уже спешили буксиры, но они не успели бы вовремя. И поэтому Чонин без раздумий развернул собственный болид, забыв о гонке. Активировать межкомандный канал он не стал — бесполезно. Без генератора Чанёль всё равно не смог бы ничего сделать, даже если бы выполнял голосовые команды Чонина. Сейчас болид Чанёля напоминал щепку, которую закономерно притягивало к крупному объекту как законами природы, так и специальными полями чистильщика, подводившими мусор под дробилку.
Чонин на полной скорости прошёл между чистильщиком и Чанёлем, зацепив крыло мёртвого болида и заставив его отлететь чуть в сторону. Круто развернувшись, Чонин повторил трюк и отбросил болид Чанёля ещё немного дальше, чтобы выиграть время. Потом попытался на малой скорости отодвинуть болид Чанёля носом собственного. Получилось так себе, поскольку на небольшой скорости и мощность выходила небольшой.
Через минуту стало полегче, потому что рядом нарисовался синий болид с номером двенадцать. До Кёнсу из Эльдорадо.
Чонин включил межкомандный канал и резко скомандовал:
— Заходи справа. На “три” толкаем с двух сторон. Скорость сбрось до второй пороговой.
— Понял.
Чонин сдал назад, досчитал до трёх, и они вместе с Кёнсу носами своих болидов толкнули мёртвую машину. Кёнсу досталась кормовая часть, Чонину — носовая. Им удалось отпихнуть Чанёля ещё чуть дальше от чистильщика, но тот по-прежнему оставался в зоне действия полей уборочной махины.
— Ещё раз надо. Конкретно так.
— Давайте я помогу, — появился на канале связи Сэхун. — Зайду слева и толкну в нос. Чонин, двигай к центру. Там крыло мешает, но ты как-нибудь…
— На счёт “три”, — перебил его Чонин и снова сдал назад вместе с Кёнсу.
Вывести болид Чанёля из опасной зоны они так и не смогли, но продержались до прибытия буксира. И все трое рванули следом за буксиром, покинув трассу окончательно. В гонку не вернулся уже ни один из них. После прибытия в ангар они все дружно забились в медицинский “скоростной”, чему медики даже обрадовались, потому что настаивали на проведении анализов после воздействия на них полей чистильщика. Чистильщик, к слову, выключили через пару минут ребята из технической бригады, которым удалось добраться до центра управления и перерубить базовые кабели — обычные средства не помогли.
Хань краем уха слышал о запустившемся чистильщике на трансляционном канале, но в азарте гонки ему было не до деталей, к тому же он проходил сложную секцию, где требовалось проявлять повышенное внимание. На выходе из секции инцидент оказался исчерпан, и комментатор к нему не возвращался, так что гонку Хань завершил в блаженном неведенье о судьбе Чанёля. Гонку, к тому же, он завершил первым. Вторым пришёл Тао, а третьим — ведомый Чонина из Три Сотни. Вот тогда-то Хань и заподозрил неладное, потому что просто не мог поверить, что Чонин не вошёл в тройку лидеров.
В ангаре его перехватил Ифань и отправил на церемонию, на ходу бросив, что команда Эльдорадо в полном составе выбыла из гонки, как и Чонин. На подробности времени не оставалось, так что Ханю пришлось подняться на подиум и получить приз, испытывая смешанные чувства. Победа — это отлично, но победа без Чонина теряла вкус и становилась пресной. Хань хотел бы, чтобы Чонин пусть не участвовал бы, но присутствовал на церемонии. Пусть не соперник, но хотя бы наставник. В конце концов, Чонин тратил время на Ханя — не обязан был тратить, но тратил. И его советы Ханю пригодились так или иначе в этой гонке. Чонин мог бы им гордиться, но не гордился и даже не присутствовал.
После церемонии Хань попытался хоть что-нибудь выведать, но узнал лишь, что Чонин в клинике на Майне. Без особых размышлений Хань взял челнок и рванул на Майн. И на крыльце клиники он столкнулся с Бэкхёном.