Парень передал мне мяч, принуждая играть с ним. С самого детства, у меня была любовь к этому виду спорта. Лучший друг – Эррон, который буквально научил меня всему и игре в баскетбол. Обучил нападать на противника, забивать первые мячи в кольцо, правильно вести и главное продумывать шаги наперед, вырабатывать стратегию. Я никогда не забуду его черные, как ночь глаза и прическу ежика. Особенно торчащие лохмотья в разные стороны. С ним у нас одна большая и длинная история, которую нельзя запечатлеть на ста страницах книги.
– Ну давай, Риверо, как river, покажи себя! – Кричал через все поле, чтобы я смог его услышать, вызывая самую настоящую радость, искреннюю улыбку. И вот только тогда мальчишеские чувства вырвались наружу, которые так долго скрывал. Будто мне снова десять. Бегал, выигрывал, просто наслаждался жизнью. А парень уже успел избавиться от верхней одежды, оголяя широкие плечи и пресс. Все девочки его, я вас уверяю.
У меня было ровно восемь секунд, чтобы переправить мяч через половину площадки, иначе Шер сможет забрать его. Я бежал посередине поля, слушая удар за ударом, как земля тряслась от них, как ветер заставлял двигаться быстрее, будто ты супергерой с плащом на спине. Боковым зрением заметил, как Диас пытался отобрать мяч, поддаваясь мне, чтобы пробудить азарт. Все, что я вижу – цель. Щит. Корзина. Передача с одной руки на другую. Хаотичные движения. Раз – кольцо передо мной. Два – мяч в воздухе, прыжок... Дыхание перехватило, все замерло... Три – забил трехочковый. Раздались хлопки в ладоши. Я не смог заметить, что прозвенел звонок, и любой ученик смотрел на нас. Шервуд легонько ударил по плечу и потрепал волосы, как брату или маленькому ребенку, который смог сказать свое первое слово. Парень пытался что-то мне сказать, но я будто слышал его через вакуум. Мое внимание привлекла милая семиклассница, выходящая из здания. На плече висел рюкзак, нежно голубой, весь набитый учебниками. Одета в темную юбку, до колен, обтягивающую шикарную талию и белая водолазка, подчеркивающая изгибы тела. Вместо туфель она носила кроссовки, подчеркивая ноги гольфами.
– Не смей этого делать, Одри. Боже, даже не думай об этом! Отцу скажи, да любому, подумают, что у тебя с головой плохо. А еще прекраснее будет то, что в психушку отправят. – Ругалась девушка на всю школу. Ее голос даже в незакрытом помещении отдавался бы эхом. Перемена уже началась, многие вышли погулять, проветрить голову перед сложными уроками. Другие сдавали незакрытые контрольные с прошлого года. Только она и выделялась. Тринадцатилетняя девчонка. На солнце глаза переливались, как два брильянта, разных цветом, едва различимых. В дополнение шли густые волосы, забранные в хвост. Вот было в ней что-то такое загадочное, родное.
Нельзя описать словами, как два пазла, должны соединиться в одну общую картинку. – Его уже нет год, живи дальше, пожалуйста, Дауман. Возьми себя в руки.
– Мелкая, может, помощь нужна? – Зачем-то спросил я, только сейчас понимая, что звучал очень глупо. Поднял руку, чтобы помахать. Опять привлекал внимания, да что за день! Девушка обернулась, устало выдохнув. В глазах горел огонь, красное пламя, способное согреть других. На лице дьявольская усмешка. Она говорила собеседнице, что перезвонит позже, прося ее не плакать и движется ко мне. Я повернулся к Шеру, ожидая от него хоть какой-то поддержки, но нет. Он лишь поднял кулачки вверх – в знак того, что мне несдобровать и отходит чуть дальше, надевая рубашку обратно и поднимая свою бабочку с земли.
– Прости, Уголек, что ты только что спросил? – Девушка еще раз обворожительно улыбнулась, проводя линию вдоль моей руки, нежно дотрагиваясь. В ту же секунду, я оказался на траве.
Это произошло настолько быстро, что не смог среагировать. Она замедлила мой мыслительный процесс. Схватив за руку, девушка потянула ее на себя и перекинула мое тело через бедро. При этом она осталась стоять как ни в чем не бывало и смотреть на меня сверху. Мою спину окутала ноющая боль, а плечо болело будто от растяжения. Забудем, что у нас разница в возрасте два года, спишем на эффект неожиданности. Наступила угнетающая тишина. Рюкзак девушки так и остался на скамейке, вдоль которой она проходила, скидывая его с себя. Ее выражение лица не менялось, вот только глаза бегали с меня на толпу, вызывая какую-то бессмысленную панику. Нас снимали, тыкали пальцами, говоря, что меня унизила девчонка. Моя самооценка упала ниже плинтуса, которого и в помине не было.