— Тебе девятнадцать?
Девушка кивнула. Майклу бросились в глаза неестественно светлые волосы и ярко-красные ногти. Половина ее лица, когда она повернулась левой стороной к свету, представляла собой сплошной кровоточащий синяк. Часть волос намокла от крови. Гейл быстро установила причину кровотечения. Кровь сочилась из маленькой ранки на голове.
— Он ударил меня в голову пилкой для ногтей, — в ее глазах были стыд и боль, причина которой скрывалась совсем не в страшных синяках и кровоподтеках.
— Кто тебя ударил, Луиза? — спокойно и твердо спросила Гейл.
— Мой муж.
Гейл кивнула. Она не впервой слышала такое.
— Но он никогда не делал этого раньше, — запротестовала вдруг Луиза. — Правда. Клянусь. Просто был пьян.
Она удерживала слезы. Ей хотелось, чтобы эта женщина-доктор поняла, что побои мужа — временное наваждение, страшная ошибка.
— Как ты получила это? — Гейл указала на огромный синяк на левой стороне лица. — Как он это сделал?
Девушка помолчала и, наконец, выдавила из себя:
— Он ударил меня головой о мостовую.
— Где твой муж сейчас?
Пожатие плечами означало — не знаю.
— В твоей карточке говорится, что уже десять недель, как ты беременна.
Девушка кивнула головой, подняла рубашку и оголила живот. На нем виднелись две розовые ссадины, из которых сочилась сукровица. Когда Гейл очистила их, Майкл увидел четкие следы зубов.
— Как это случилось, Луиза?
Та молчала.
— Тебя покусали? Это следы зубов.
— Собаки? — рискнул предположить Майк. Он начал побаиваться, что Луиза станет раздеваться дальше, и обнаружится что-нибудь еще более невероятное и ужасное.
— Нет, это следы человеческих зубов. Луиза, кто тебя покусал?
— Какие-то девчонки, — еле слышно сказала девушка. — Я спускалась по лестнице, чтобы бросить в почтовый ящик несколько писем, а эти сучки напали на меня. Они таскали меня за волосы и кусали, — ее лицо исказилось от злости. — Я знаю, что вы думаете! Вы считаете, что это сделал Дон! Нет, это не он покусал меня!
— Никто и не говорит, что это был именно он.
Луиза зло взглянула сначала на Гейл, потом на Майкла, будто они виноваты в ее злоключениях.
— Лучше бы это были собачьи укусы, — сказала Гейл, обращаясь к Майклу.
— Почему?
— Потому что собаки содержат свои зубы в большей чистоте, чем многие люди.
— Вы же не станете давать ей антибиотики из-за этих укусов. Она ведь беременна, — сказал Майкл.
Гейл взглянула на него с удивлением:
— Вы правы. Я введу ей антитетанус. Откуда вы знаете все это?
— Когда-то я изучал медицину в Колумбийском. Но потом произошли некоторые события, и доктором я так и не стал. Это было в шестидесятых.
Такого объяснения, посчитал Майкл, вполне достаточно.
— В шестидесятых я только пошла в начальную школу, — отозвалась Гейл, обрабатывая ссадины.
Луиза тем временем безучастно смотрела в пространство. С таким же успехом они могли бы беседовать в пустой комнате.
Закончив обработку и перевязку ран, Гейл ввела пациентке антитетанус и спросила ее, где та собирается ночевать. Вопрос разозлил девушку.
— В отеле! — воскликнула она. — Я найду какой-нибудь отель.
— Вот что я тебе скажу, Луиза. Ты, конечно, вольна поступать, как знаешь. У нас нет причин задерживать тебя здесь. Но я могла бы договориться, чтобы тебе разрешили переночевать в больнице. Согласна?
Луиза помедлила с ответом, потом печально кивнула головой в знак согласия.
— Мне понравилось, как вы с ней обошлись, — сказал Майкл, когда они вышли из комнаты.
Гейл бросила на него сердитый взгляд:
— Вы подмазываетесь ко мне, чтобы я дала вам побольше информации.
Однако она колючая! Майкл заподозрил, что у нее вспыльчивый характер.
— А разве вы не собирались этого сделать?
Она покачала головой, и несколько непослушных прядей упали ей на глаза.
— Ну хорошо. Но никто не должен знать, что информация исходила от меня.
— Договорились! — он подумал, что когда-нибудь ее приволокут в суд и заставят давать показания, но сейчас у него не было выбора.
Они стояли в коридоре, мимо сновали сестры, санитары и врачи.
— Когда я увидела вашего брата, у меня создалось впечатление, что его застрелили где-то еще и перетащили тело туда, где оно находилось.
— Перетащили? Что заставило вас сделать такой вывод? — Майкл был ошарашен. Такая возможность еще ни разу не всплывала.
— Потому что на ковре была грязь. Да и следы крови свидетельствовали о том, что тело первоначально находилось где-то в другом месте.