— Они убили его! — он сказал это, и сразу безоговорочно поверил в собственные слова. — Это же Ясно как день!
Гейл снова нахмурила брови и с сожалением посмотрела на своего взлохмаченного визави. Майкл знал, о чем она подумала. О том, что этот параноик потерял ощущение реальности и видит заговор там, где его нет и в помине. Навязчивая идея!
— Послушай, Гейл. Они почувствовали, что запахло жареным. Когда узнали, что он может выжить, решили покончить с ним прямо в больнице. Такую возможность можно допустить?
— Допускаю, — нехотя согласилась Гейл, — но и это ты никогда не докажешь.
Майкл подумал и согласился с ней. И все же стоит попробовать что-нибудь раскопать.
— Как, ты говоришь, зовут доктора? Может быть, я смогу что-нибудь из него вытянуть.
— Фил Кинцер. Это он оперировал Амброзетти.
— Я вижу, что от моей новой затеи ты ничего хорошего не ждешь?
Гейл устала, на нее навалилась апатия. Как же он может утомить, подумала она.
— Если откровенно, ничего хорошего из твоей затеи не выйдет. Они не дураки и постарались как следует замести следы.
— Ты ведь знаешь, кто поможет им в этом, кто спрячет концы в воду.
Конечно, она знала, но говорить ей не хотелось.
— Давай пари! Они сделают так, чтобы вскрытие проводил доктор Магнус. Без его помощи замести следы им вряд ли удастся.
— Ты хочешь, чтобы я напросилась к нему в ассистенты? — Гейл разозлилась.
— Да, я хочу этого. Ты единственная из тех, кого я знаю, кто вхож к Магнусу.
— Ничего не получится. Магнус не позволит мне присутствовать на вскрытии, если дело нечисто. Ты ведь это отлично знаешь!
— Но попытаться ведь стоит, Гейл! Нам нужны неопровержимые доказательства того, что Магнус заведомо фальсифицирует результаты вскрытий. Пусть это будет мой брат, Амброзетти или Кэсси Эпштейн. Нам нужно доказать, что он сделал это хотя бы один раз.
— О, Майкл! — воскликнула Гейл с сожалением. — Ты хватаешься за соломинку, тебе не кажется? Я могу стоять рядом с Магнусом при вскрытии и все-таки не заметить, что он делает не так, как надо. Он гораздо умнее, чем ты думаешь! Как можно доказать, что Амброзетти умер не от полученных им огнестрельных ран?
Майкл сознавал, что она права, но отказаться от своей затеи уже не мог.
— Я сейчас же пойду и поговорю с Кинцером, — он встал из-за стола. — Потом расскажу тебе обо всем.
— Не сходи с ума, Майкл! Разве Магнус стоит твоего риска?
Майкл повернулся и посмотрел на нее долгим испытующим взглядом.
— А если бы убили твоего брата, Гейл?
Он знал, что сделал ей больно, увидев, как она вспыхнула и в глазах блеснул гнев. Он все-таки ушел, не оглядываясь, хотя слышал, что она сказала что-то ему вслед. Ему хотелось сделать ей больно, всем больно, включая себя самого.
Только оказавшись на улице, он понял, что Гейл очень хорошо знала, как чувствуешь себя, потеряв близкого человека. Разве не она потеряла мужа?
Он хотел было вернуться и попросить у нее прощения, но понадеялся, что она кинется ему вдогонку. Она так и не появилась, и Майкл, послав всех и вся к чертовой матери, решил помириться с ней позже.
Фил Кинцер вышел из операционной радостно возбужденным, будто несколько часов, проведенных им со скальпелем в руке, возымели на него больший тонизирующий эффект, чем купание в бассейне.
— Итак, вы друг Гейл, — сказал он, многозначительно взглянув на Майкла.
— Человек, которого вы оперировали прошлой ночью, тоже был моим другом.
— Прошлой ночью я оперировал пятерых человек. Двоих граждан и троих НКД.
— НКД?
— Недочеловеческие куски дерьма, — без тени юмора расшифровал Кинцер. — Здесь их у нас предостаточно.
«Интересно, под какую категорию подпадает Амброзетти?» — подумал Майкл, но спрашивать об этом не стал.
— Как зовут твоего парня?
— Ник Амброзетти.
— Ага, помню. Огнестрельные раны. Мы отправили его в палату. Так, и что он?
Майкл только сейчас понял, что никто не удосужился сообщить Филу Кинцеру, что сталось с его пациентом.
— Умер. Сегодня утром.
Кинцер поджал губы:
— Умер? Как, черт побери, это случилось?
— Не знаю. Мне ведь сообщили, что операция прошла успешно.
— Так оно и было, черт бы их всех побрал! — возмутился он. — Кто его лечащий врач?
— Я думал, что вы.
— Нет, не я. Я только вынул из него пули. Как только его вывезли из операционной, он перестал быть моим пациентом. Я узнаю, кого назначили его лечащим врачом. Сейчас же позвоню. Подождите меня здесь.