– Очень смешно! Тупая ты мертвечина! Я все-таки спариваться собиралась, а не гоняться за куском гнилого мяса! – без всякого стеснения отвечала ему запыхавшаяся Змея.
– Кстати, о мясе! Я видел полные трюмы кораблей, забитых вашим гнилым змеиным мясом!
- Ах, ты ж… Да я тебя сейчас! - завизжала разъяренная нагиня ругательства на рабасском диалекте и сделала мощный бросок вперед.
Добежав до озера, воин остановился. Дождавшись, когда Змея кинется на него, резко отскочил в сторону. Золотой молнией Джая-Змея влетела в воду. Шандо навалился на нее сверху и начал топить. Змея отчаянно сопротивлялась, несколько раз ей удалось даже вырваться, и сильно ударить противника бронированным чешуей хвостом. Но воин, в конце концов, сумел удержать голову Змеи под водой и не отпускал до тех пор, пока ее маленькие золотые крылышки не перестали трепетать и не повисли, обессилено в воде, как лепестки увядшего цветка. Почувствовав, что она больше не сопротивляется, Шандо вытащил Джаю из озера, и бережно уложил ее на траву.
В отличие от девушки, воин умел делать искусственное дыхание, и вскоре она уже пришла в себя. И лежала, тяжело дыша, всхлипывая и шепча в адрес Шандо какие-то древние проклятия.
Вид золотой, полуобнаженной и абсолютно беззащитной женщины на зеленом травяном покрывале, никого не смог бы оставить равнодушным, кроме, наверное, воина, одетого в ночь. Убедившись, что с ней все в порядке, Шандо привязал хвост Змеи к ближайшему дереву тонкой нанитовой цепью, в которую трансформировался его меч, и крепко связал руки своей пленницы за спиной остатками леи. А сам пошел на корабль поискать куруст, о котором ему сообщил Тошио, в момент «перехода». Уходя, воин бросил Джае с жестоким юмором:
– Будь хорошей девочкой… Жди здесь и никуда не уползай.
Вернувшись, Шандо заставил Джаю пить куруст, пригрозив, что выбьет ей зубы, если она откажется. Как только Змея, плача от отвращения, выпила куруст, ее кожа сразу же потеряла свой золотистый цвет, чешуйки – блеск, а ишан перестал прикидываться золотой диадемой и, как бы смирившись с потерей своего царского статуса, переполз на предплечье девушки слабенькой «змейкой».
Из кустов раздавались жалобные стоны – это приходил в себя избитый Техник. Шандо внимательно осмотрел слетевшее с ученого самодельное ожерелье и забрал его себе. Потом он хладнокровно стряхнул с плечей и груди Джаи прилипшие листочки, взял ее на руки, велел крепко держаться за его шею, и понес на корабль.
Если бы не воин, то за то время, пока девушка трансформировалась обратно, она бы сгнила заживо или сошла бы с ума от боли...
Очень было больно, когда стали отпадать чешуйки, и каждую ранку нужно было смазывать по несколько раз курустом, чтобы они не отрастали вновь. Шандо, спокойно делал это, даже на самых интимных местах, не отвечая ни на какие вопросы.
Впрочем, жертве любви к цитрусовым, было не до вопросов. Она, или кричала, или плакала, или находилась в состоянии полусна-полубезумия. Девушка умоляла поместить ее в стазис, но Шандо говорил, что хвост у нее еще длинный, в стазис-камеру она влезет только разрубленной на части. Не поместиться! Надо терпеть!
Особенно невыносимо стало, когда у Джаи вновь стали формироваться коленные чашечки, и воину опять пришлось «накачать» ее курустом. Шандо вколол ей почти все обезболивающее из корабельной аптечки, но в борьбе с «дикими нанитами» официальные медицинские средства, даже тинзорские, были почти бессильны. Совсем отупевшая от адского напитка и лекарств, девушка лежала на силовом поле-футоне, почти ничего не соображая от той войны, которую вели в ее теле свои и «дикие наниты». А воин стоял и часами смотрел на нее так, как будто бы ему самому не нужно, было ни есть, ни пить, ни спать. И если со Змеей «падший ангел», хоть и зло, но шутил и смеялся, то с Джаей, он опять превратился в невозмутимый ледяной айсберг. С другой стороны, от боли и алкоголя, девушка была в таком состоянии, когда отношение других людей не имеет никакого значения. Поэтому на метаморфозы поведения Шандо, Джае Горо, откровенно говоря, было наплевать.
– Подойди ко мне! – требовательно сказала она. – Я давно хочу рассмотреть твои волосы.
Неожиданно воин послушался и лег рядом с ней, и она, как ребенок лежала, рассматривала его волосы – мечту любой женщины: длинные, мягкие, блестящие…
– Ты помнишь, кто я? – спросил у неё Шандо.
– Нет. А кто ты? Ты ведь давно умер, правда? – уже мирно заметила девушка, и уснула, уткнувшись лбом в его холодное плечо.
Проснувшись, Джая почувствовала себя гораздо лучше: вместо хвоста под тонким одеялом уже угадывались ноги, а вместо Шандо, рядом с ней уже был Тошио.