Это значит, что термин «форма» будет употребляться здесь фактически в другом смысле, чем это делается в формальной логике. В последней под «логической формой» (или «логическим законом») имеются в виду всегда истинные, или тождественно истинные формулы исчислений высказываний и дедуктивных систем и ставится задача абстрактно-теоретически разработать набор всевозможных (в том числе и в естественном рассуждении не встречающихся) логических схем такого рода вместе с определениями, формулирующими условия их истинности. Возможность выражения в них какого- либо «куска» естественного рассуждения служит его логическим доказательством или проверкой. Как устанавливаются или соблюдаются условия истинности, формулируемые в логической схеме, в ней самой не указывается. Они предполагаются данными и постоянными, — так же, как предполагается, что существует, возможно и т. д., какое-то фактическое состояние эмпирических предметов, соответствующее выводимым элементам «формы». Но логические формы в том смысле, в каком о иих говорится в диалектике, не могут быть и не являются всегда истинными схемами знания, не гарантируют от возможных ошибок и ложных выводов в процессе мышления, выполняющего условия этих форм. Ибо речь идет как раз о соблюдении или создании условий истинности, связанном с действиями познающего человека. А в этой реальной деятельности такие условия неустойчивы, изменчивы, контролируемы не абсолютно, неполны, связаны с характером онтологических обобщений и границами их применимости, со сменой одних иными, с другими знаниями и допущениями, что в целом создает возможность ошибок (устраняемых бесконечным, в принципе, процессом познания), исключает абсолютную истинность знаний и их однозначность. Но, с другой стороны, именно изменчивость условий истинности (диктуемая различиями эмпирических данных, последствиями познавательных действий, новыми онтологическими обобщениями, переходом с одного уровня абстракции на другой и т. п.) и образует принципиальную возможность получения и построения нового знания человеком. Действительное постоянство, неизменность этих условий вообще исключали бы появление какого-либо нового знания и свели бы работу мысли к высказыванию тавтологий.
Поскольку в диалектической, содержательной логике под «логической формой» понимается то общее, что существует именно в деятельности создания условий истинности и контроля над изменениями в них, протекающей в постоянной соотнесенности с предметами, то поэтому в диалектическую логику и привлекается предметное содержание. В зависимости от характера последнего решается вопрос о происхождении самой логической формы (или способности каким-то образом отражать предмет) и о протекании мысленного действия в ее рамках, оставляя в стороне вопрос о безошибочности или проверке познавательных результатов, получаемых применением сложившейся формы. Иными словами, основания для обобщения наблюдаемых логических свойств процесса исследования и построения знания ищутся в определенных свойствах предметной области (идеально пересаженных в человеческую голову и преобразованных в ней). Ищутся именно предметные вехи, обусловливающие устойчивую и общую форму движения мысли в этой ее (мысли) постоянной соотнесенности с эмпирическим предметным содержанием.
Но мыслимое содержание есть нечто динамичное, это не просто свойство предмета, статично данное на поверхности, а момент соотношения мысли с предметом, где одни связи — содержательные — реализуются посредством других — формальных — в выработке знания о конкретном предмете. Речь ведь идет об абстрактном содержании, как мы показывали в предшествующей главе. Когда говорят о предметах мышления с точки зрения содержательной логики, то имеются в виду не те или иные конкретно-эмпирические объекты, а их общие предметные типы, общая структура предмета, абстрагируемые из тог. о, каковы эмпирические отношения (т. е. имеется в виду то общее, что в любом предмете такого рода отражается соответствующими процессами мышления). Вопрос о форме и содержании мышления есть вопрос о связи логических форм с содержанием мышления, взятом в философски обобщенном виде. Изучение их в такой связи отнюдь не есть то, с чего философия исторически начинала.
Как известно, изучение формы вне зависимости от всякого содержания и безотносительно к нему — факт исторический, которым характеризуется весьма длительный период развития логики и который Гегелем застается как данный. Но в чем смысл такого отрыва, против которого Гегель обратил всю полемическую силу своего учения, требуя логики содержательной? Ведь, например, у основателя формальной логики Аристотеля логические формы вычленяются и изучаются применительно к совершенно определенному пониманию содержания, предполагают предварительную концепцию предметной области знания. Этой концепцией, для него было учение о соотношении частного (явления) и общего в бытии. Да и современная математическая логика развивалась, только произведя новые абстракции в содержательном мышлении и учтя в них то развитие и усложнение процессов вывода и доказательства в науках, пользующихся дедукцией, которое совершилось со времени Аристотеля. Поэтому она и продвинула вперед изучение логических отношений и законов методом формализации, т. е. методом, не предполагающим обращение к содержательному значению рассматриваемых выражений мысли и «созданным в свое время Аристотелем. Формализм в гносеологическом смысле является в действительности иллюзией (хотя эта иллюзия и популяризировалась догегелевской философией и гносеологическими интерпретациями формальной логики). Реален он лишь как метод решения определенных логических задач, обособляемых в отдельную теорию, называемую «формальной логикой», и как таковой он необходим и обладает неоспоримой познавательной ценностью. Точно так же важен лишь-реальный смысл полемических утверждений Гегеля о том, что формы мышления не суть нечто пустое, субъективное и внешнее по отношению к содержанию, что они не безразличны к последнему и т. п. Эти высказывания достаточно известны и встречаются в «Логике» буквально на каждом шагу. Однако перед тем, как выявить их реальный смысл, мы должны точнее определить связь «форма — содержание мышления» в позитивном плане.