Итак, объект познания опосредован наукой как общественным образованием, ее историей и опытом, мысленно преобразован ею «в категориях и системах объективированных идеальных допущений и абстрактных структур, короче — в нем выделены определенные стороны, которые даются индивиду, вступающему в науку, уже в виде обобщенного, абстрактного содержания его мысли. Для отдельного индивида это содержание выступает как нечто «доопытное», хотя само оно исторически изменяется, преобразуется и развивается с ходом познания, вовсе не являясь чем-либо априорным или логически имманентным (она, как мы уже говорили, определяется как раз опытно обнаруживаемым характером свойств и отношений объективных предметов). Отсюда следует важный для нас вывод: при анализе отношения «предмет — знание» необходимо учитывать, что в предмете есть особое, общественной историей науки закрепляемое содержание деятельности мысли, которое функционирует и разрабатывается внутри самой науки, и именно оно, а не безразличный к деятельности объект пассивного восприятия, направляет строй мысли в процессах получения нового знания. Логический образ предмета, отражение предмета в логической связи научного знания мы получаем лишь в той мере, в какой предмет уже расчленен мысленной деятельностью, в той мере, в какой в нем уже есть объективированные отложения человеческой деятельности, общественно (т. е. для массы ученых или людей, применяющих знание на практике и в образовании) закрепляющие понимание общего его строения, категориальной его структуры. Раскрытие механизма образования знания невозможно без выявления подобных онтологических схем и законов, обобщений и объективаций, которые обычно лежат в основаниях теоретических построений опытной науки и могут быть обнаружены лишь из ее истории, взятой в целом.
В глубоких своих основаниях набор исходных и простейших категорий научного мышления, на которых вырастает в последующем все сложное и разветвленное здание аппарата и построений науки, покоится на предметно-практической деятельности людей, связанной с вещественно создаваемыми формами и схемами природных процессов, которые без существования и вмешательства человека в природе как таковой не наблюдаются и не происходят. Развитие науки нового времени с XVI–XVIII вв. на базе опытного наблюдения и эксперимента вносило в ее мыслительное содержание и познавательный аппарат те всеобщие формы предметных зависимостей, которые выявлялись и закреплялись как собственной экспериментальной деятельностью ученых, так и материально-технической деятельностью общества, реальным созиданием «неорганического тела человека» (Маркс) — второго, искусственного человеческого. окружения, «очеловеченной природы». Во всяком случае, развитие научного эксперимента как определенного рода познавательных действий с предметом происходило по пути перенесения в специальную область производства знаний тех вещественных действий и форм, которые осознавались в материальной практике, в технике орудий, машин, строительства и т. д. и т. п. На высокой ступени абстрактности научного мышления, создания им собственной экспериментальной базы, сложнейшего материально-технического инструментария научного труда и т. д. запас категорий и форм мысли в науке обогащается и развивается дальше уже независимо от вненаучной материальной практики, черпая новое больше из предметных форм, создаваемых самим научным экспериментом и практикой утилитарных приложений науки, или же из внутренней логики и проблематики научных теорий, развивающихся на основе уже имеющегося опыта мышления. Например, осознание общих моделей вещественного научного эксперимента становится богатейшим ресурсом логического творчества в науке, создания новых средств и приемов мысленного действия, далеко выходящего за пределы возможностей реального вещественного экспериментирования.