Перейдем теперь к краткой характеристике самих субъективных, познавательных средств науки, — которые мы упомянули в пункте (3). Наука специфична не только тем, как субъекту дается объект, но и тем, как в ней выступает сам субъект. Мышление последнего вплетается здесь в рамки «полей содержания» и мыслительных средств, которые исторически выработаны совокупным научным процессом. Индивид реализует себя в познании как общественное существо, а не как изолированный субъект с его эмпирическим сознанием[9]. И в то же время познание совершается именно отдельными индивидами. Дело лишь в том, что индивид вырабатывает, развивает и применяет познавательные средства мышления не в своем отдельном чувственном опыте, а в исторически развивающейся, специфической отрасли общественного труда — в науке, как ее общественный носитель. В свете такого подхода оказывается возможным обнаружить в актах сознания индивида активную деятельность мысли с предметами и приложить понятие «активности субъекта» познания не только к рассмотренной до этого содержательной его стороне, но и к формальной стороне, к логическому аппарату науки. Иначе «говоря, мы можем обнаружить активность мышления как субъективной деятельности, наличие в нем активных познавательных средств, всеобщих форм познавательных действий (исторически заместивших вещественные действия человека, вещественные, практически осуществимые преобразования предметов). Активность — это всегда изменение, производимое или предметно создаваемое исследователем в опытном объективном содержании и предшествующее отражению как новому, более глубокому знанию[10].
Для характеристики науки в этом плане приходится прежде всего понять чувственность иначе, чем понимали ее в XVI–XVIII вв. Под «чувственной ступенью познания» как категорией логики имеются в виду (если отвлечься от генетического аспекта происхождения мышления и языка) не ощущение, восприятие и т. п. как таковые, как психологические состояния индивида, а уже общественным образом отраженное содержание свойств и отношений предметов, зафиксированных в общих названиях, в словесно облаченных (и словесно сообщаемых) представлениях, которые и составляют эмпирическую базу науки [11] Это совокупность фактических, эмпирических сведений как материал последующей специфической деятельности мышления. Переработка созерцания и представления в научно-теоретическую картину предмета означает логическое преобразование чувственно-эмпирических (т. г е. созерцаемых) отношений предметов и раскрытие внутренней связи и строения предметов, которые без этого преобразования в них не выступают (не наблюдаются). Но внутренняя связь, выявляемая логически, не есть нечто, существующее вне или по ту сторону этих чувственно-эмпирических свойств и отношений и привносимое в них умом исследователя. Она выявляется именно в них, они-то и составляют как раз то, чем оперирует мысль при раскрытии внутренней связи. И без данности их в созерцании и, следовательно, без учета их предметного характера на всех последующих уровнях теории, установление внутренней связи эмпирических явлений — бесплодная спекуляция. Отношение чувственности и активной деятельности мысли есть неразрывный момент самой этой деятельности.
С другой стороны, характеризуя познавательные средства науки с точки зрения их активности, т. е. беря их как определенного рода деятельность человека, в логическом аппарате науки следует различать два ряда разнородных явлений. Это, во-первых, средства, позволяющие получать новое знание посредством исследования уже имеющихся знаний и распространения их путем вывода (дедуктивного или индуктивного) на новые предметы или явления. Наука получает массу новых знаний из уже имеющихся, пользуясь их доказательством, логическим выведением из них всех возможных следствий, аксиоматическим и гипотетико-дедуктивным построением теорий относительно определенной опытно- эмпирической области, выражением последней в некоторой формальной системе (она в дальнейшем сама становится объектом действий и логических операций независимо от содержания исходной области абстракции), ее математическим моделированием и т. д. и т. п. При таком способе получения новых знаний в самих предметах, мысленное выражение которых выступает лишь в качестве условий осуществления процесса дедукции, не производится никакого нового расчленения или изменения, и вообще привлечение аргументов опытного порядка, или, иначе говоря, выделение в предметах нового мысленного содержания и образование новых абстракций, здесь не предполагается. А если и привлекается предметная ситуация, создавшаяся в результате познавательных действий исследователя с предметами или активного вмешательства исследователя в действительность (в мысленном или вещественном эксперименте, наблюдении и т. п.), то она берется-как готовая и данная в форме знаний (высказываний), выявляется и оценивается логическая форма последних и в таком виде они включаются в рассуждение, отвлеченно от генезиса самих этих знаний в действиях с предметами. Речь идет о способах получения нового знания путем чисто логической обработки данного, путем конструирования формализованных схем выведения знаний друг из друга и комбинаторики связей между ними. Соотнесение с действительностью и привлечение содержания здесь осуществляются посредством особой, отдельной процедуры, вынесенной за рамки самого выведения знаний, — интерпретации, проверки выводов в сопоставлении с данными наблюдения, установления критериев принятия или отвержения гипотез и т. д. Такие средства мышления, приобретающие с развитием науки, ее математических и гипотетико-дедуктивных задач весьма сложный и разветвленный вид, традиционно изучались формальной логикой и поныне составляют ее предмет- На современном своем этапе — на этапе так называемой символической, или математической, логики — она изучает его более эффективными и абстрактно-теоретическими методами математики, построения исчислений и формальных знаковых систем[12]. Естественно, вопрос об изучении активности мышления в том смысле, в каком мы о ней говорили, здесь не стоит. Более того, в целях изучения указанных свойств и сторон процесса рассуждения методами построения исчислений и формализмов формальная логика вообще отвлекается от того, что это рассуждение представляет собой форму человеческой деятельности, и, соответственно, отвлекается от того, как, в каком порядке и на какой основе создаются условия получения знаний самим мыслящим субъектом, применяющим рассматриваемый логикой процесс рассуждения и вывода, как в конкретно-эмпирической познавательной ситуации деятельный субъект, решающий определенные задачи, контролирует применение определенных логических приемов и соотносит их с содержанием. Формальная логика исходит просто из того факта, что какова бы ни была деятельность конкретных субъектов, познающих определенное содержание, и как бы ни складывалась ее общественно-человеческая форма, в состав этой деятельности непременно входят операции над готовыми знаниями (понятиями и суждениями): их преобразуют, переводят из одной формы в другую по определенным правилам, выводят друг из друга и т. д. Она и изучает, что можно делать с этими знаниями как особыми предметами (данными и готовыми), отвлекаясь от их генезиса.