Annotation
рассказ написан в соавторстве с Еленой Тулиновой
Новиков Владимир Леонидович
Новиков Владимир Леонидович
Форс-мажор
Год выдался удачным для Маки.
Сначала умер Ганс. За ним Фарадей. А потом и Арчибальд. Фискальная контора "Хабара-хабр" теряла лучшие кадры.
Секретарь-машинистка Мадлен не замечала Маки, который то и дело носился с почтой и пончиками. Даже если он кипятил воду по её просьбе, красотка едва ли помнила, что в конторе предусмотрен некий мальчик.
Однако в феврале скончался бабник и балагур Ганс, таскавший для секретарши шоколад. Запасы Мадлен моментально иссякли. И в один прекрасный день, чуть-чуть опустив на переносице очки, она неуверенно позвала:
- Чаки?
- Маки, - поправил паренёк. И лишь потом сообразил, что произошло невероятное: секретарша снизошла до общения!
- Лаки?
Вообще, Маки терпеть не мог уменьшительных имён от своего гордого, старинного "Мэддокс". Но "Лаки" внезапно пришлось по душе. И он помчался в кондитерскую. А вернувшись, узнал, что его подняли на место учётчика. Правда, курьера взяли нерасторопного. Так что Маки время от времени бегал с почтой и кипятил воду.
В мае не стало асессора Фарадея. А через два дня, когда на место усопшего назначили его приятеля Арчибальда, Мадлен вдруг позвала:
- Лаки, дружок! - Её очки оказались на середине переносицы.
Лаки встал из-за стола и поклонился Мадлен. За последние месяцы он изменился. Потёртую курточку курьера сменил на тёмно-серый сюртук, стал носить белоснежные воротнички и манжеты. А светло-русые волосы начал зачёсывать на пробор.
- У тебя ведь день рождения скоро? - спросила Мадлен.
- Да, - кивнул Лаки. - Двадцать лет.
Секретарша стремительно допечатала и ушла в кабинет директора.
Вскоре она выпорхнула, положила на стол лист с печатью и улыбнулась ускользающей, мимолётной улыбкой.
Лаки остолбенел - столько внимания! Назвала дружком. Опустила очки до середины носика. Смотрела на Лаки целых три секунды! Спросила про день рождения... и улыбнулась!
Приказ гласил, что Лаки назначили младшим асессором с жалованием, вдвое превышавшим теперешнее. Воистину знаменательный день!
Конец августа выдался нервным. Ренар Каннингс, их директор, ругал всех подряд и каждый день вызывал старшего асессора Арчибальда Блума в кабинет. Тот вываливался оттуда с круглыми, ошалевшими глазами, сжимая в руках бархатную бордовую папку. Получить такую мечтал каждый в конторе - она означала высокий чин, огромное жалование и безмерный почёт. Асессор с такой папкой вхож в каждый дом. И если кто задерживает выплату налогов, то один вид папки может заставить выложить деньги вместе с пенями. А если нет - стоило только показать папку начальнику полиции. И тут же свора "гончих" ворвётся в жилище неплательщика и вытрясет долги!
Но Арчи, кажется, был не рад обладать ею. Выскочив из директорского кабинета, он орал на всю контору и драл курьера за чернявые кудри. Тревожно стало в "Хабара-Хабре".
Лаки исправно писал письма плательщикам. Те аккуратно вносили "средства", а на письма отвечали вежливо и корректно. В крайнем случае, после третьего напоминания. Всего ничего!
Близился сентябрь. На каждом углу торговали яблоками и грушами. В воздухе витали ароматы шарлоток. Деревья стояли зелёные, но листва их подсохла и шелестела не так, как раньше.
В выходной Лаки посадил деда в тележку и повёз за город.
- Лесище-то какой! - ворчал дед Битэн, когда Лаки толкал тележку по тропке. - Сказочный! Того и гляди, дриада защекочет и утащит под воду!
Лаки лишь головой качал. Дед путался и заговаривался. Видно, скоро останется юный Мэддокс Мак-Дави, по прозвищу Лаки, один-одинёшенек...
Сентябрь пролетел, поблескивая паутиной. Зарядили дожди, пожелтели и покраснели кленовые листья. Преставился Арчибальд Блум, злобный лысый хрыч. И никто по нему в конторе не горевал. Просто отметили птичкой в ведомости, как "убывшего".
- Маки Мак-Дави? - неуверенно спросила Мадлен, снимая очки.
Лаки встрепенулся. Она подошла к его столу и склонилась над младшим асессором, заглядывая в глаза.
- А пригласи-ка меня, Маки, в кондитерскую сегодня. На чашечку чего-нибудь с чем-нибудь.
Лаки ошалело кивнул. А кто бы не кивнул?
Спустя несколько минут Мадлен сообщила, что Лаки вызывает "сам".
Ренар Каннингс, человек о трёх подбородках, любил уют и удобство. Но не во всей конторе, а в пределах собственного кабинета. Здесь стояли пышнотелые кресла и диваны, свисали бархатные портьеры с длинными кистями. Шеф, как паук в паутине, притаился среди этого великолепия и внимательно изучал Лаки. А тот глядел куда угодно - на мебель, на внушительную люстру, даже на свои подрагивающие коленки! - лишь бы скрыть растерянный взгляд. Так они молчали, пока шеф не прогудел:
- Ладно, надеюсь, я в тебе не ошибся. - Он ткнул в Лаки пальцем, похожим на сардельку, и поинтересовался: - Мадлен еще не сказала?
Лаки сглотнул слюну и помотал головой. Ведь Каннингс явно имел в виду нечто иное, никак не приглашение в кондитерскую. Не по его же приказу Мадлен так ласкова с Лаки сегодня!
- Тогда поздравляю. - Шеф попробовал улыбнуться, но смотрелось это, словно он с натугой растаскивает массивные губы. - С сегодняшнего дня ты наш главный асессор.
Лаки нужно было срочно сесть. И он, несмотря на этикет, сделал это - прямо на ворсистый ковер.
- Ну-ну, парень! - промычал Каннингс. - Держи себя в руках.
Лаки подержал и уже через мгновение поднялся. Проследив за неуверенными движениями "главного асессора", Каннингс одобрительно хмыкнул:
- Молодчина. Думаю, у нас все получится. - Он тяжело выдохнул, снова пожевал губами, будто советовался с невидимкой, и добавил: - На тебя, дружок, вся надежда.
Лаки почувствовал, как один из глаз предательски зачесался. Слеза? Но какая честь! Сам Ренар Каннингс полагается на него! И Мадлен мечтает отведать с ним сладенького!
- Господин Каннингс, я оправдаю... - прошептал он сдавленно.
- Конечно, дружок, - проворковал шеф. - Но давай к делу. Как ты знаешь, в начале года нас ограбили.
Сказать по правде, Лаки не знал. Да и не положено было. Простой посыльный - принеси, подай, отвали. Однако ему хотелось показаться шефу с выгодной стороны. Мол, да, конечно в курсе всех неурядиц! Живу, можно сказать, жизнью "Хабара-Хабра"!
- Да, я слышал.
- Негодяи унесли много денег, - признался шеф, заговорщицки понизив голос. - Тебе за жизнь столько не встречалось. Да что там, за десять жизней не увидишь! Преступников, конечно, поймали. Но денег при них не оказалось.