И тут Лаки осенило. Трое главных асессоров, все впоследствии усопшие! Не иначе их сгубила эта папка! Хотя... что может папка? Сгубил их Отто Форхандлер!
Лёг спать Лаки рано, укрылся с головой, но уснуть не мог. Часы тикали на столе, пока не пробили полночь. В спальне вдруг стало холодно, запахло то ли лилиями, то ли тленом. Лаки, дрожа, вылез из-под одеяла и обмер. А кто б не обмер! Ведь женщины в его комнате по ночам были редкостью. А тут...
Невысокая, но от этого не менее привлекательная дама в чёрном платье с белым кружевным воротничком. Немолода, но по причине безупречной ухоженности очаровательно прекрасна! На груди у незнакомки мерно поднимались и опускались в такт дыханию огромные часы на цепочке. Женщина молчала и испытывающе смотрела на Лаки.
- Д-доброй ночи, - прошептал паренек. - А вы к кому?
Дама села на краешек стула, постучала по столу тонкими пальцами в кружевных белых митенках. Звук получился как будто костяной.
- К тебе, Маки Мак-Дави. Пришла весточку передать от одного нашего общего знакомого.
Дама показала ему часы.
- Смотри! - И Лаки увидел, что минутная стрелка очень похожа на него. - Если ты станешь перечить Отто Форхандлеру, достаточно будет одного его слова, чтобы ты сошёл в дом Элимы Тод. - Она помолчала, а затем добавила с нехорошей, кривой улыбкой: - В мой дом.
Минутная стрелка резко скакнула. Лаки подпрыгнул вслед за ней и нервно икнул.
- Ты умный мальчик, - ласково сказала Элима Тод. - Качественный продукт, и я найду для тебя местечко... но позже. - Она поводила пальцем из стороны в сторону. - Не сокращай жизнь ради чужих денег, Маки Мак-Дави. В наших с Отто делах возвраты крайне редки. Мёртвым известно многое. Всезнание - одно из положительных сторон смерти. Но, увы, мертвые молчат.
Последние слова Лаки понял не до конца. Но уточнять не стал - ему и без того было боязно.
- Я не понимаю... - выдавил он.
Тут лицо гостьи перекосилось, из холодно-прекрасного став отвратительным и пугающим. А тело ее стало угловатым, зловеще скрючилось и напряглось, будто изготовилось к прыжку.
- Забудь дорогу в дом Отто! - прошипела Элима Тод. - Твое счастье, ты ему приглянулся, и он дал тебе шанс. Второго не будет!
Лаки почувствовал, как кожа на спине покрылась мурашками. Да какие мурашки - там катил свои волны мировой океан, подгоняемый ударами взбесившегося сердца паренька.
- А... а что будет, если не соглашусь? - Голос Лаки сорвался на сип. - Что тогда?
- Тогда... все! - прошептала Элима Тод. И ощерилась. Не улыбнулась, а именно ощерилась. Потому что лицо ее, совсем недавно свежее и привлекательное, сменилось зловещим оскалом иссохшего черепа.
Еще до исчезновения гостьи Лаки успел шмыгнуть под кровать и закрыть голову руками. И не мудрено, а кто бы не шмыгнул! Ведь только что у него дома расхаживала Старуха с косой собственной персоной! Пусть молодая, в самом соку, но старуха и с косой!
Лаки лежал под кроватью, пока не замёрз, а потом выполз, огляделся и кинулся к бархатной папке. Если и существовали ответы на его вопросы, то только в ней!
Где-то здесь... в конце... да, вот они! Лаки извлёк из папки несколько клочков бумаги, разложил на столе, повертел так и сяк, пока не сложилось хоть какое-то подобие связного текста. "Согласно до..... нанимается... обеспечивает уход вышеознач... второго ли..." Ого! Кто же его обеспечивает? Ага, вот подходящий кусочек: "О. ...андлер". Отто Форхандлер, не иначе!
Каждое новое слово проливало свет на происходящее. По всему выходило, что Фархандлер обеспечивал кому-то уход за деньги. Какой уход?! Скорее всего, не "какой", а "куда"? Визит этой, как ее... Элимы Тод ясно намекал, в какую даль они с господином Отто спроваживали "вторых лиц". Наверняка, туда же они отправили троих асессоров из "Хабара-Хабра". И туда же отправят Лаки, если станет обузой!
Лаки сглотнул ставшую вдруг солоновато-горькой слюну. И как ему поступить? С одной стороны - жить хотелось. С другой... хотелось жить и с другой стороны! Но ведь тогда конец карьере. И "Хабара-Хабру" заодно. Эх, если бы украденные деньги нашлись!!! Но кто знает, где они? Как заверила Элима Тод, мертвые знают многое. Знают, это да. Вот только не скажут.
Остатки договора сплелись в предложение: "П. 14. Форс-мажор. В связи с возникновением обстоятельств непреодолимой силы, а именно спланированного суицида второго лица...Исполнитель отказывается от обязательств... Возврат клиенту средств с ...ледующим воскрешением ..."
Вот! Вот же оно! Значит, какой-то хитрец пытался воспользоваться услугой Форхандлера! Подстроил собственную смерть. Уж какие причины были у него, неважно. Но, видимо, узнав все обстоятельства, Элима Тод отказалась и вернула "второе лицо" к жизни!
Некоторое время Лаки взвешивал возможные варианты. Перебрав все, он понял, что выход у него есть. Но такой выход, что и входа не нужно! Решиться на безумие... Или отступиться, вылететь за дверь "Хабара-Хабра". Отчего-то ему вспомнилось тоскливое лицо директора, попавшего в безвыходное положение. Старик взял на работу Лаки, когда у того не было средств к существованию. И теперь ему осталось только наблюдать, как контора катится в тартарары.
И Мадлен! "Удача и женщины любят решительных". Вот же гадство!
Нет уж! Если все нужно поставить на кон, Лаки в деле! Во все тяжкие!
Он схватил с полки шкатулку, стремительно пересчитал накопления. Слишком скромной показалась ему сумма - вряд ли Отто позарится на такие деньги.
- Дед! - заголосил Лаки, кидаясь в комнату старика Битэна. - Дедушка, помоги! Вопрос жизни и смерти! Нужны твои деньги.
- Гробовые? - спросил дед с кровати, не открывая глаз.
Лаки вздрогнул от его слов. Но, отбросив мрачные мысли, сказал решительно:
- Гробовые так гробовые.
А затем, сжав деньги в потных кулаках, побежал в контору. Гербовая бумага и два конверта с печатями - вот что ему было нужно. И ещё, пожалуй, курьер.
Все, что Лаки помнил - лицо Элимы Тод, ее кривую улыбку. А потом холодный поцелуй в лоб. Душа его затрепетала, а затем стала терять силу. Угасать, словно огонек свечи, накрытой стеклянной колбой. В конце концов, душа нырнула в пустоту небытия. За эти короткие мгновения Лаки успел миллион раз пожалеть о своем решении. Но менять что-либо было поздно.
Старуха с косой не обманула. Он вдруг понял, что знает многое из того, о чем и помышлять не мог. Нет, далеко не все в мире. Лишь то, что касалось его непосредственно. Например, он знал, что Мадлен бреет ноги дважды в неделю. Причем в последние два месяца делает это тупой бритвой с зеленой ручкой. Бреет и ругается, завывая от порезов. Или что дед Битэн каждый вечер мысленно прощается с ним. А наутро делает вид, что ничего не произошло. Что его предшественник Арчибальд боялся огня. И что директор "Хабара-Хабра" болезненно увлекается скачками паровых собак. И еще многое...