—- Не могу. — Миша вздохнул, подошёл к полкам, взял пакет с быстро готовящейся лапшой. Разорвал и стал есть прямо так, сухую. — Мне надо иметь запас массы, понимаете? Я когда оживаю, то худею.
Сейчас я и впрямь заметил, что он конкретно спал с лица и футболка на нём болталась.
— То есть твоё тело восстанавливает утраченное? — уточнил я.
— Наверное. Да не знаю я! — Он нашёл банку с каким-то лимонадом, вскрыл, понюхал. Пожал плечами и глотнул. — Меня в первый же форсайт убили, год назад. Я думал, больше ничего не будет. А следующей ночью бац — и снова. Только на груди красное пятно и чешется...
Отбросив пустую банку, он взял следующую.
— Да ты прям супергерой, — только и сказал я.
Парень гордо кивнул.
— Круто, да? А у вас есть какая-то способность?
Я промолчал. На самом деле ничего особенного я за собой в форсайте не замечал, но признаваться в этом не хотелось.
— Почему-то сразу подумал, что вы тоже из прошлого, — сказал Миша, роясь в банках. — О, иваси! Я люблю консервы, а вы? У меня уже форсайт кончался, я чувствовал, а стал бы этот вас спасать или нет — не знаю. Я поэтому и начал по варгу палить, они страшные, но из такой пушки их можно завалить. Стреляю и думаю: сейчас проснусь, не узнаю, угадал про вас или нет.
— Ты специально перестал стрелять! — вдруг понял я. — Чтобы тебя убили, так? После такой передряги форсайт сразу повторяется!
Миша застыл с куском рыбы в пальцах. Масло начало стекать на пол, он проводил капли сожалеющим взглядом и отправил кусок в рот.
— Может быть. Я не задумывался. Наверное, вы правы.
Всё-таки что-то от нагловатого толстого подростка в нём проглядывало. Выканье вот это и какая-то простота. А здесь, мне кажется, ничего попросту не делается.
— Спасибо, — сказал я. — Мне кажется, я бы не ожил. Я не проверял, но не думаю.
— Жаль. — Он вздохнул, разорвал пакет с полотенцами и вытер руки. — Вы много наших встречали?
— Наших?
— В форсайте которые. Из прошлого.
— Ты первый.
— А я одну женщину встретил, — Миша вздохнул. — Страшная такая, грязная, орала всё время. «Это сон, это кошмарный сон, это просто сон!» И волосы на себе драла. Я подошёл, она замолчала, потом говорит: «А ты красавчик, иди ко мне!» И давай мне улыбаться.
— Воспользовался? — не удержался я.
— Фу, — возмутился Миша. — Она старая и страшная была. Я ушёл. А она опять выть стала...
Взяв ещё одну банку лимонада, он уселся на единственный стул. Посмотрел на меня, спросил:
— А вы разобрались, что здесь вообще происходит?
Я покачал головой.
— У меня форсайтов было... — Миша задумался. — Если с этим, то двадцать два.
— Много.
— А у вас?
— С этим восемнадцать.
— Это ведь будущее, правильно? Снов таких не бывает, — убеждённо сказал Миша. — И никакие это не психозы, не может такого быть, чтобы сотни миллионов людей одинаково двинулись. По телевизору говорят, что это сны от нервов, но, по-моему, врут, чтобы успокоить.
— Нет, не сон и не психоз, — согласился я. Присел на жалобно скрипнувший прилавок. — Согласен. А ты, я вижу, пытаешься разобраться?
— Конечно. Я вообще умный и любопытный, — Миша ухмыльнулся. — И смелый.
Хотелось съязвить, что очень просто быть смелым и любопытным, если оживаешь после смерти в форсайте. Но я сказал другое:
— Как думаешь, если бы варг тебя разорвал на части, сожрал и переварил — ты бы воскрес?
Довольное выражение как-то очень быстро исчезло с его лица.
— Мне кажется, что нет, — добил я. — Вряд ли ты восстановился бы из волчьего дерьма.
— Фу, — сказал Миша. Он начал стремительно бледнеть.
— Лучше скажи, по твоим прикидкам — сколько людей осталось? — спросил я.
Не то, чтобы меня волновал ответ. Я для себя вывод уже давно сделал. Но надо было парня как-то отвлечь. До него лишь теперь дошло, что труп не может ожить, если трупа не осталось.
— Что? Каких людей? — он снял очки, протёр о рукав. — Думаю, здесь только те, у кого были форсайты. Остальные погибли сразу...
Он нацепил очки и посмотрел на меня.
— Отвлекаете, да?
Я кивнул.
— Точно, я дурак, — признал он. — Слишком верил, что со мной ничего не случится.
Михаил просто на глазах впадал в какую-то апатию, опустил подбородок, уставился на пол. Зря я его напугал, всё-таки в теле парня из этого безумного будущего — разум подростка из обычной мирной Москвы.
— Да перестань, — я даже шагнул к нему и легонько потряс за плечо. — По сравнению со всем, что тут происходит...