Сто шестая улица и Колумбус-авеню, Манхэттен
Как же мне тяжело, будто нагрузили камнями, думала она, с трудом передвигаясь по Колумбус-авеню, чтобы купить продуктов и вернуться назад. Наконец она решила открыться своей матери, молчать больше не было сил. Девушка жила под именем Беттины Бедфорд вот уже месяц, работала официанткой, снимала дрянную комнатенку на Сто шестой улице. Много ходила, поеживаясь в пальто из «секонд-хенда» от осеннего ветра, без косметики, не встречаясь ни с кем глазами. Как всегда, чтобы успокоиться, подметала пол.
Тело Чарли было обнаружено неделю назад четырнадцатилетним мальчиком, который незаконно охотился на уток на кукурузном поле в трехстах милях к северу от Нью-Йорка. Обнаженное тело лежало на земле, будто упавшее с неба. Время от времени Кристина думала о его жене, о том, что Чарли, наверное, очень дорожил этой женщиной, с которой прожил не один десяток лет. В «Тайме» также была упомянута их дочь, о сыне – ни слова.
Рика нашли в начале октября близ хижины, которую он снимал в Ориент-Пойнт (Лонг-Айленд). Рыболов рано утром заметил старый желтый грузовик, лежавший перевернутым в воде на шестифутовой глубине. Очевидно, он съехал с утеса на высокой скорости. Тело Рика находилось в кабине вместе с пустой бутылкой из-под рома. Его смерть приписали несчастному случаю, как сообщалось в заметке, вырезанной из местной еженедельной газеты Лонг-Айленда и посланной анонимно Аните. Мать переслала письмо Кристине. На обратной стороне вырезки красовалась реклама детских пижам.
Осень, как водится, была холодной и дождливой, она иногда вспоминала о Мейзи. Я не хочу туда возвращаться, говорила себе Кристина. Может ли полиция связать ее со смертью Чарли? Вряд ли. Она вышла вместе с ним из отеля за много дней до того, как он был замучен, а его тело обнаружено. Потом Чарли разговаривал по телефону со своим банкиром. Таблоиды уделили достаточно внимания смерти бизнесмена, особенно постарался один журналист. Он накопал факты, в которых связал финансовые успехи Чарли с кончиной некоего миллиардера из Гонконга, умершего от сердечного приступа. Полиция благодаря кредитному письму из банка напала на след оптовика в Манхэттене. Но в банке Кристину никто не видел, а в оптовом офисе она пробыла не больше минуты. Ни имени, ни отпечатков пальцев. Конечно, когда они покидали с Чарли «Пьер-отель», их сняли на видеопленку. Но кто знал, как ее зовут, и кто знал, что Чарли был в отеле? Только секретарю было известно о его встрече с кем-то по имени Мелисса Вильямс, но она, возможно, решила держать это в тайне из уважения к вдове Чарли. Полиция могла проверить, где и когда Чарли использовал свою кредитную карту, но счет за комнату в отеле проходил через бухгалтерию компании, это она помнила. Что еще? Может быть, я что-то упустила? Чарли признался, что кто-то наводил справки о Мелиссе Вильямс. Но этот ход приведет только к настоящей Мелиссе Вильямс, не к Кристине же. Миссис Сандерс, хозяйка дома, где жила тогда Кристина, могла бы опознать ее по фотографии, но никто из знакомых девушки не знал, что она после тюрьмы прожила там три недели.
В статьях «Пост» и «Дейли ньюз» в связи с гибелью Чарли упоминался контейнер с партией фотокамер, но на сертификате об отгрузке, очевидно, не было отпечатков пальцев. Контейнер же, выгруженный на следующий день из порта Нью-арк в трейлер, позволил узнать только имя водителя. Он же никого больше не знал или сказал, что не знает. Скорее всего, это был кто-то, кого нанял Тони. В соответствии с инструкцией, он отвез трейлер на стоянку грузовиков и, оставив ключи в замке зажигания, пошел в столовую. Когда водитель вышел, грузовик с трейлером уже исчез, что, ясное дело, нисколько его не удивило.
Да, еще злосчастный телефонный звонок из номера отеля. Но об этом звонке могла знать только секретарь Чарли; но если она промолчала, тогда полиция до нее не доберется. В крайнем случае она скажет, что провела с Чарли ночь и позвонила матери из номера. Ничего особенного.
Судя по газетам, смерть Чарли была скоропостижной. Кто-то очень умный, вроде Тони Вердуччи, постарался оборвать все концы. Единственным полицейским, знавшим ее в лицо, был Пек, но он исчез, его не нашли, так же как Морриса и Пола Бокка. Исчезли навсегда. Смешно сказать, но Тони теперь ее охранял. Что я еще упустила? Она использовала в тот день телефон психопата Рауля, а потом выбросила его. Скорее всего, Рауль не будет требовать, чтобы она оплатила телефонные счета. Несолидно как-то – сначала угрожать женщине насилием в своем доме, потом спорить с ней из-за денег…
Тяжелой походкой она шла по тротуару, пытаясь уверить себя в том, что она не совершила ничего преступного. Ну, явится она в полицию? В покое ее не оставят, пока не узнают всю подноготную о Тони Вердуччи. На адвоката денег нет – и она отправится обратно в Бедфорд-Хиллз, возможно, как соучастница убийства. Если она сдаст Тони, то его люди доберутся до ее матери. Ей становилось плохо при одной мысли об этом. Впрочем, она теперь частенько чувствовала себя плохо, особенно когда просыпалась или вот как сейчас, вдыхая запах еды.
В корейском магазине она подошла к прилавку с зелеными яблоками, ощущая странную тянущую боль в груди. Может быть, мать порадуется за нее. Вот уж этого я не ожидала, подумала она. Бросила несколько фруктов в корзину. Теперь ей нужна коробка бисквитов. Молоко. Она бросила курить, заставила себя, и стала принимать витамины. За вычетом денег на еду и ренты, у нее каждую неделю оставалась пара долларов. Справлюсь как-нибудь, решила она. Может быть, у ребенка будут голубые глаза. Она положила продукты в пакет, расплатилась и отправилась домой. Ей не хватало денег, чтобы подключить собственный телефон. За звонок с уличного таксофона платила ее мать. Если Тони не дурак – а он вовсе не дурак, – то, скорее всего, потерял интерес к их разговорам.
– Кристи? – послышался голос Аниты.
– Это я, – ответила Кристина, ставя пакет с продуктами у ног. – Во всей своей красе.
– Как ты там?
– В общем-то, в порядке.
– Я надеялась, что ты позвонишь, – начала мать. – Погода стоит идеальная. Дай-ка я прикурю. Так вот, на следующей неделе я ненадолго уезжаю, сегодня навожу порядок в квартире. Хочу добиться хоть какого-то прогресса.
– Да, – сказала Кристина, чувствуя разочарование от этих слов.
– Нужно бы заглянуть в эти коробки из гаража, которые я сдавала на хранение в прошлом году, и подвал…
Кристина нахмурилась.
– Какие коробки?
– Когда надвигался ураган, я отвезла все, что могла найти, в одно из тех хранилищ, где ты за плату арендуешь место. – Она с хрипом затянулась. – А гараж, моя дорогая, впрочем, сама увидишь, разваливается на части, как и весь дом, – вздохнула она.
– А что в коробках? – спросила Кристина.
– Понятия не имею. Какие-то вещи твоего отца.
Кристина хранила молчание, пока ее мать продолжала болтать. На секунду ей пришлось прижаться к стеклу телефонной будки, потому что накатил приступ тошноты или головокружения. Она ощутила страх и вину. «Уж этого никак не ожидала, – в который раз сказала себе Кристина. – А разве ожидала большую часть того, что случилось в последнее время?» И она впервые с благодарностью подумала о зародившейся в ней жизни. Неожиданные перемены не всегда, но бывают к лучшему. И даже к нечаянной радости.