«Ва-а-а-а! Какая клёвая эрекция!» — мысленно восхитился я.
Что-то тёплое капнуло мне на лоб, я глянул вверх и встретился с плотоядным взглядом Лимоники. Неолетанка алчно смотрела на меня и возбуждённо слизывала языком капельки амосы, выступившие на её губах. Она вдруг наклонилась ко мне и сжала рукой твёрдую часть тела, бесстыже оттопыривающую мои штаны.
— М-м-м, хорошая прелюдия, — промурлыкала энеста, сжимая пойманного бойца. — Будь я эми, трахнула бы тебя уже здесь. Но мне несложно себя контролировать, продолжим на источниках. И не задерживайся сильно, мы тебя ждём.
Лимоника выпрямилась и широким шагом вышла из комнаты, сверкнув напоследок своей большой круглой попой. А Мариша, изобразив мнимую ревность на лице, шутливо потрясла кулаком возле моего носа.
— Ты чего завис? — весело возмутилась она. — Раздевайся, оболтус! Давай, мигом!
Поставив мне лёгкий щелбан в лоб, она подмигнула и покинула раздевалку вслед за неолетанкой. Упс! Точно. Я ведь даже ни одной пуговицы на рубашке своей не расстегнул.
Поспешно избавившись от верхней одежды, я взялся за резинку трусов и тут увидел, что теперь уже́ Мика заворожённо на меня смотрит.
— Э-э-э… я… снаружи разденусь, — смущённо сказал я и только было дёрнулся к выходу, как эми окликнула меня:
— Стой! — я замер. — Подойди. — Ох, пришлось подойти.
Мика бесцеремонно взялась верхними своими руками за резинку моих трусов и стала их с меня стаскивать, снимая покровы с нахального солдата, гордо торчащего вверх и вперёд. Юная энеста с больши́м интересом изучила мужское орудие и пощупала его ствол тонкими гибкими пальчиками нижних рук, оценивая твёрдость и форму. А я готов был сквозь пол провалиться от переполняющих меня чувств неловкости и стыда. Но ничего не мог поделать. Парии — народ совершенно бесправный.
— Спасибо, — с улыбкой сказала она, когда насмотрелась. — Можешь идти.
Неолетанка, кстати, тоже, как и я раньше, оставалась одетой, и я хотел было иронично отметить сей факт, но передумал и просто вышел из раздевалки. Посмотреть, как она обнажается, я был совсем непрочь, но оставаться всё это время голым под её зачарованным взглядом, мне было очень неловко.
Итак, я вышел наружу и направился к водоёму. Обе дамы уже́ сидели по шею в воде, от которой шёл горячий пар, и блаженно улыбались. Стоило мне забраться в озеро, как супруга заграбастала меня, притянула, разворачивая к себе спиной, и прижала, обняв одной рукой за грудь, а другой — за живот. Ладошки её растопырили пальчики, и она стала меня ощупывать, то подушечками поглаживая, то царапая ноготками.
— Хорошо-о-о, — сладко протянула энеста, поглядывая на нас с улыбкой как ни в чём не бывало. — Эх, мне бы тоже источниками хотелось обзавестись, но услуги мастера стихий стоят дороговато.
— Да, это роскошь, — подтвердила Мариша, продолжая увлечённо меня лапать. — Ещё и загородный дом требуется: в городе не разрешат магические действия с сейсмической активностью.
— А я недавно обзавелась, — похвасталась Мони. — Правда, участок не такой большой, как ваш, но условиям отвечает.
— Так это же здорово, — улыбнулась моя жена. — Осталось только опытного мага найти.
«А она будто не опытная, — удивлённо подумал я. — И чего она дурочку строит из себя? Ясно ведь, что энеста напрашивается на услугу».
— Хи-хи, а ей неохота за бесплатно горбатиться, — рассмеялась сёкая в моей голове. — Хороший элитный источник грандмастерского уровня квалификации — это тот ещё геморрой. Много маны, сил и времени отнимает.
«Вот как».
Лимоника посмотрела на мою супругу выжидательно, не нашла должный отклик в её глазах и промолчала, решив, видимо, не развивать начатую тему.
В этот момент из раздевалки вышла Мика и неспешной походкой подошла к водоёму. Была она собственно голенькой как и все мы, только бёдра её прикрывало тонкое белое полотенце слегка развивающееся на ветру. Нижними своими руками эми его придерживала, а верхние держала свободно.
На пути к нам Мика, казалось бы, даже замедлилась слегка, как только уловила мой взгляд, и в воду залезать не спешила. Она коротко глянула на меня, хитро сверкнув глазами, и сладко потянулась, поднимая верхние руки над головой и принимая изящную эротическую позу. Энеста словно лучики солнца ловила своей кожей и наслаждалась этим.
Закончив первую часть своего выступления, Мика отпустила полотенце, и то упало вниз, полностью открывая её наготу. А пото́м энеста встала прямо надо мной и даже слегка раздвинула ноги, позволяя себя хорошенечко рассмотреть.
Ещё год назад я бы стыдливо отвернулся. Но за время, проведённое в имении, с помощью эмпатических подсказок Мары я довольно быстро понял, что женщины вполне спокойно, как само собой разумеющееся воспринимают мои прямые взгляды. Ну, точно так же, как если бы они не были обнажены. А вот если я начинал мяться и прятать глаза, они почти сразу это замечали и спрашивали: в чём дело или что с ними не так?
Придумывать что-то невинное и юлить в этом случае совершенно не стоило. Мара сразу же посоветовала мне сказать правду, и я потом не пожалел, что её послушался. Ни одна женщина не отреагировала негативно на моё признание, что я балдею от обнаженных женских тел и очень смущаюсь от этого. Меня либо начинали дразнить, веселясь от моей реакции, либо воспитывать и тренировать, принимая откровенные позы и требуя, чтобы я смотрел, либо просто посмеивались и продолжали вести себя как и прежде. Им моё смущение женской наготой казалось забавным и миленьким. А если я залипал на откровенное зрелище и на лице моём отпечатывалась сексуальная увлечённость, женщинам становилось лестно моё внимание и большинство из них возбуждалось от таких моих взглядов. Так что я давно уже отработал привычку: глазеть не смущаясь сколько влезет и не скрывать своих чувств. Такая линия поведения, чреватая неприятностями в мире Земли, здесь приводила к тому, что на меня очень быстро набрасывались с самыми распутными намерениями.
Судя по эмпатическим сигналам, идущим от Мики, её эмоции не касались сексуальной сферы, но она испытывала лёгкое волнение и озабоченность, что может оставить к себе равнодушной или, что ещё хуже, не понравиться мне. О-о-ох! Ну как я мог её разочаровать? Я просто не мог не смотреть на неё и не любоваться созревающей девичьей фигуркой, разогнав пинками из головы все психологические загоны, касающиеся своей "педофильности".
Впрочем, мои внутренние блюстители морали довольно быстро сами заткнулись, отметив, что Мика заметно округлилась и значительно прибавила в женской привлекательности за то время, пока я её не видел. Ну или же она и раньше такой была, просто одежда это скрывала. Грудка у энесты была небольшой, с по-девичьи заострёнными формами. Но между ног уже́ имелось некоторое количество жиденькой растительности с рыжеватым отливом, и это дало мне ещё один позитивный довод: волосы растут, значит не маленькая… и даже почти взрослая уже.
Ох, блин, если бы ещё не общая невинность и не чистота её помыслов, которые ловили все органы моих чувств, в том числе и эмпатические, я бы вообще не испытывал неловкости. Соблазняя меня, эми совсем не думала о сексе, она словно проверяла свою способность меня соблазнять. И лишь настроившись на эстетическое восприятие юной красоты, я сразу привёл все свои морально-этические дроби к общему знаменателю и добился душевного комфорта.
— Залезай в воду, — с улыбкой предложила Мариша юной неолетанке. — Она горяченькая и очень приятная.
— Успею, — ответила та и повернулась ко мне попкой, изящно прогнувшись в талии и приподняв ягодицы вверх.
Твою ж мать! Почувствовав, что у меня начинается эрекция, я, кажется, покраснел. Но ещё больше смутили меня слова супруги, которая, нащупав под водой Диму-младшего, пробуждающегося ото сна, сдала меня со всеми потрохами.