— А если бы он переменил имя?
— Возможно ли это?
— Этого я не знаю.
— Кроме того, признаться тебе, дружище Бержэ, во всей этой истории есть нечто такое, что очень сильно затронуло мое любопытство.
— А, любопытство!.. — пробормотал охотник, — хотя теперь и не время для этого… Мы должны обратить внимание на Другое.
Граф де Жюмонвиль продолжал начатый разговор, как бы не слыша того, на что старался обратить его внимание канадец.
— Хотя это и очень запутанная история и слышал я ее еще ребенком, Бог знает сколько лет тому назад, но мне помнится, что отец мой говорил, будто мой родственник был замешан в какой-то кровавой истории.
— Не совсем так. Внезапное исчезновение деда стояло в тесной связи с какой-то катастрофой… мой отец отлично знал всю эту историю.
— А он не рассказывал вам ее? — спросил охотник.
— Подробно никогда. Я пробовал раза два заговорить с ним об этом, но он всегда сворачивал разговор на другое.
Бержэ вздохнул свободнее.
— Ваш отец, — сказал он, — по всей вероятности, думал, что лучше предать забвению всю эту историю.
— Весьма возможно. Наше путешествие по лесам, эта торжественная тишина, вся эта поэзия пустыни невольно заставили меня вспомнить эту историю. Мы поговорим с тобой об этом в другой раз, а теперь скажи мне, что именно тебя так обеспокоило и заставило подойти ко мне?
— Теперь, пожалуй, уже поздно, — процедил сквозь зубы Бержэ.
— Ворчун! — улыбнулся молодой человек. — Что же особенного могло случиться за эти несколько минут?
— Ничего. А вы можете поручиться, что все обойдется благополучно?
— Все в руках Божьих. Надеюсь, ты не станешь требовать от меня, чтобы я предсказывал будущее.
— Конечно.
— Ну, однако, скажи же, что тебе от меня нужно?
— Чтобы вы разрешили мне отлучиться на один час затем, чтобы осмотреть, все ли спокойно в окрестностях.
—А, а! Да ты, кажется, боишься чего-то?
— Говоря откровенно, да.
— Чего?
— Индейский вождь, который идет вместе с нами, открыл в лесу много следов, а кроме того, я и сам напал на следы.
— Охотников?
— Нет.
— Может быть, таких же, как и мы, путешественников?
— Нет.
— Чьи же в таком случае эти следы?
— Следы солдат, — ответил Бержэ.
— Английских солдат?
— Да.
— А ты не ошибаешься?
— Такой старый лесной бродяга, как я, не может не узнать следов, которые оставляют после себя красные мундиры.
— Значит, ты думаешь, что тут в лесу, где-то недалеко от нас, бродят англичане?
— Я уверен в этом.
— Тем лучше, нам, значит, остается меньше идти.
— А по-моему, для нас было бы гораздо лучше не встречаться с ними.
— Вот это да!
— И вернуться назад.
— Ты с ума сошел? — спросил граф де Жюмонвиль, с невыразимым изумлением смотря на канадца.
— Все эти таинственные переходы, марши и контрмарши мне очень подозрительны, смею вас уверить.
— Но ты забываешь, что я иду парламентером к полковнику Фрею?
— Я это знаю.
— И к подполковнику Вашингтону.
— Да.
— Поэтому мне вовсе нечего бояться, что вблизи находится отряд англичан.
— Ну, это еще бабушка надвое сказала… Офицер с видимым раздражением перебил его.
— Парламентер — неприкосновенен! Он во время исполнения своих обязанностей находится под покровительством законов, как военных, так и международного права.
Охотник сделал рукою жест, выражающий сомнение.
— Здесь война ведется при совершенно иных условиях, чем в старой Европе, — сказал он затем.
— Я не допускаю даже и мысли…
— Ни на чем не основанное нападение в мирное время должно дать вам понятие о том, с каким уважением англичане относятся ко всем этим законам и правам.
— Бержэ! Бержэ! Ты точно зловещая птица, — возразил капитан, невольно улыбаясь. — Твоя ненависть к англичанам делает тебя несправедливым.
— Несправедливым?
— Уважай своих врагов, если хочешь, чтобы и враги уважали тебя.
— Хорошо. Я буду молчать… — пробормотал канадский охотник с недовольным выражением лица.
— Но ты все-таки стоишь на своем и считаешь необходимым принять известные меры предосторожности?
— Совершенно верно.
— Ну, пусть будет по-твоему… Делай, что хочешь.
— Мне только этого и нужно, — весело вскричал Бержэ, вставая.
— Надеюсь, что ты скоро сознаешься в своей ошибке.
— Дай-то, Господи! Я буду очень рад, господин граф, если окажется, что мои подозрения были неосновательны и я видел следы не англичан… Ну, а пока что, я сейчас же воспользуюсь вашим разрешением.
— Иди, иди себе, куда хочешь. Не забудь только показаться мне, когда вернешься.
— Непременно, господин граф.
Простившись с молодым офицером, Бержэ скорыми шагами направился к индейцу, сидевшему в стороне перед костром, который он разложил лично для себя.
Индеец был уже пожилой человек, высокого роста и хорошо сложенный, с красивыми правильными чертами лица, достойными резца Микель Анджело. Его черные большие глаза сверкали хитростью и умом. Кроткое и задумчивое выражение лица и свойственная почти всем индейцам манера держать себя придавали ему какой-то особенный, благородный характер и заставляли относиться к нему с уважением. Костюм его состоял из панталон, сшитых по индейской моде, с поясом, украшенным вбитыми в него маленькими гвоздиками с медными головками, коленкоровой рубашки и мокасин из лосиной кожи, украшенных иглами дикобраза и разноцветными бусами. Довольно длинные волосы были искусно заплетены и приподняты в виде шиньона на затылке. Шкура белого бизона, стянутая на плечах ремнем, закрывала его всего и при ходьбе величественно и грациозно волочилась по земле.