Пиратка с силой усадила Нормана за один из стульев и уперла револьвер ему в щеку.
– Не захотел по-хорошему? Поверь, самое время начать говорить по существу.
– Миерда! – выругался контрабандист, сплевывая.
– Я потратила слишком много времени, чтобы тебя найти! – продолжила Аннели. – Манускрипты. Где они?
– Кишки кальмарьи! А дно морское вы увидеть не хотите ли?
Пиратка выхватила из рук Нормана почти допитую бутылку и с размаху бросила ее под ноги.
– Слушай, – закипала она, – ты, возможно, не заметил, но город горит. Порт разрушен, испанские корабли ушли на дно. Пираты не оставят от Картахены ни одного живого места.
– Пираты? – Норман искренне удивился, высоко поднимая брови. Решительно невозможно было понять, строит он из себя дурачка или действительно по пьяни не соображает, что стряслось с Картахеной. – Вы уверены? Я, знаете ли, и сам своего рода пират! Поверьте, я первым был бы в курсе, случись чего.
В этот момент здание сотряс грохот. Остатки крыши рухнули вниз, посыпалась штукатурка, поднялись комья пыли. За секунду до того, как нас накрыла волна обломков, я обхватил Аннели руками и изо всех сил ринулся с ней под ближайший стол.
Возможно, ущерб был не особо критичный, но тело сработало на инстинктах: я привык, что после близкого разрыва снаряда не происходит ничего хорошего. В нашем случае ядро лишь проломило остатки крыши, гонтовые пластины которой попадали вниз. Одна из них обрушилась мне на ногу, здоровье упало на семь процентов. Больно, но пустяки. Даже не перелом.
В помещении стало заметно светлее, а вот клубы пыли заставили нас закашлять.
Как только стало ясно, что мы живы, Аннели, чихнув, выскользнула из-под моего тела и мигом вскочила на ноги – вероятно, опасалась, что Норман мог погибнуть или улизнуть. Ни того, ни другого не произошло: контрабандист все так же сидел на стуле и покуривал сигару. Где он раздобыл огонь, пока помещение сотрясало от удара, оставалось только гадать.
– Дуракам везет, – резюмировала пиратка, вновь приближаясь к контрабандисту. – Вернемся к нашим манускриптам.
– Если бы я мог к ним вернуться, то сделал бы это еще двадцать лет назад. – Норман вновь выглядел гордым и невозмутимым. Ни рухнувшая крыша, ни недавние удары Аннели не пошатнули его чувство собственной важности. – Чудо-пушки… Признаюсь, это была любопытная затея, но часть чертежей ушло на дно морское – от остальных нет никакого проку. Вы даже не сумеете их разобрать, если только не знаете османский язык, в чем я сильно сомневаюсь.
– Где эти «остальные»? – спросила напарница.
– Гром и молния, ты серьезно? – не унимался Норман. – Если я чего-то не знаю, лучше бы тебе все рассказать, сеньорита.
– Она уже сказала, – решил вмешаться я, ибо Аннели вновь была готова вмазать контрабандисту. – Джордан Бланк хранит ту часть чертежей, которая, судя по всему, считается остальными утерянной. Ему нужны другие части.
Помолчав, Норман ответил:
– Англичашки, значит. Черт бы вас всех побрал. Вот кто вы на самом деле такие. Цепные псы войны Бланка…
– Где чертежи? – повторила Аннели.
– Якорь в вашу бухту, это и правда все, ради чего вы меня искали? – в словах Нормана звучало разочарование. – Смешно! Дам я вам все, что знаю. Но никак не ожидал, что вы окажетесь столь мелочными господами. Я–то думал, вы хотели провести со мной какую–нибудь гениальную аферу, а на деле… И как только Бланк умудрился запудрить ваши головы этой шелухой? Это же абсолютно бесполезные и устаревшие бумаги, место которым – в уборной.
– Так где они? – спросил я.
Норман задумчиво уставился в пол.
– Если почесать голову, то можно вспомнить, что когда наша пиратская братия распалась, мы спрятали остатки чертежей на одном острове. Место, где мы их закопали, приметное, а копали глубоко. Наверняка они все еще там, гниют себе. Если дадите бумагу, набросаю маршрут. – Тут он с надеждой ободрился. – Но, может, все-таки лучше выпьем, а?
Глава 2. В Картахене
Пока мы находились в «Восходящем солнце», на улице тоже успело кое-что произойти. Выйдя наружу, я увидел трупы. Илюха, Клещ, Лоран с Лизеттой. Даже игуана Ильи лежала обезглавленной. Возле нее стоял тот самый воин, которого мы повстречали перед тем, как зайти внутрь. Лошадь его была мертва, как и трое офицеров, а сам он истекал кровью, но, тем не менее, оставался жив, держа в руке большой меч – помесь цвайхендера и фламберга. На вид испанцу было немало. Седая бородка, острые скулы, морщинистое лицо. На нас он посмотрел спокойно, едва заметно кивнул – даже как будто одобрительно. Словно нашел новую добычу.