— Мистер Флетчер! — сказал он. — Буду признателен, если вы присмотрите за той пробоиной. Не хочу, чтобы вода попала на борт в темноте. Я скоро пришлю одного из матросов вас сменить.
Что это было? Он отделял меня от себя и остальных. Зачем ему это? Будет лучше или хуже для меня, если я подчинюсь? Я не знал, но отказ от приказа стал бы искрой в пороховой бочке. Так что я взял один из фонарей, висевших на перилах квартердека, и пошел вперед. Никто не пытался меня остановить.
Пробоина была в трюме, ниже главной палубы, под баком. Но я нырнул в помещение полубака и остался там, спрятав свет и выглядывая назад вдоль палубы через люк в переборке полубака. Я подумывал забаррикадировать люк, чтобы они не подкрались ко мне, но, благодаря юному Перси, люка больше не было. Внутри, в палубе, был еще один люк. Он вел на сходной трап на палубу ниже. У этого крышка все еще была цела. Может, мне удастся его закрепить и оставить им только один вход. Затем я услышал голоса с кормы.
Я выглянул через люк в переборке. Сразу за баком был большой шпиль, затем шлюпка, закрепленная на шкафуте, а за ней — возвышающаяся грот-мачта. Так что я не мог ясно видеть, что происходит у штурвала, но слышал, как голос Уильямса тихо разговаривает с матросами. Я не мог разобрать, что он говорит.
Внезапно мимо промелькнула фигура, и над моей головой зашаркали ноги, когда кто-то пробежал вперед по баку. Это был Баркер. Он вырисовывался на фоне неба, и его нельзя было не узнать, такой он был длинный и тощий. Я высунул голову и напряженно прислушался. Он двигался на носу, и никого с ним не было. Он пользовался гальюном. Я выкрался на бак и поймал его как раз в тот момент, когда он возвращался, застегивая ремень. Он чуть из кожи вон не выпрыгнул, когда увидел, как я надвигаюсь на него.
— Боже правый! — сказал он.
— Что ты здесь делаешь? — спросил я и встал у него на пути, когда он попытался пройти мимо. Он нервничал и не смотрел мне в глаза.
— Прихватило. Меня прихватило, вот и все, — сказал он.
Когда он возился, застегивая пряжку ремня, что-то стукнуло меня по ноге. У него была абордажная сабля! Но я сам запер оружие и отдал ключ Уильямсу… Мы среагировали одновременно. Он попытался закричать, а я ударил его кулаком в живот, чтобы он не смог. Дыхание вышло из него с хрипом, и он обмяк. Я схватил его и поднял с ног, как дохлого червяка. Я сгреб его за шиворот и за штаны и втащил на бак. Он был полуоглушен от удара, и к тому времени, как он отдышался, я уже связал его по рукам и ногам шкертами от гамака.
Я взял абордажную саблю и повесил ее на пояс.
— Баркер! — сказал я, тряся его за волосы.
— Отпусти! — слабо произнес он. — Мы с тобой скоро разберемся, ублюдок! Мейсон тебя прикончит.
— Ах ты, сволочь! — сказал я и ударил его головой о палубу два или три раза.
— Ой! Ой! Ой! Прекрати! — взмолился он.
— Заткнись! — сказал я и сжал ему горло. Я подержал его так некоторое время, а затем дал сделать несколько вдохов. Я был достаточно зол, чтобы убить его, но мне нужно было знать, что происходит.
— Что они делают? — спросил я. — Уильямс и остальные? Говори.
Он покачал головой, так что я снова сдавил ему трахею. Он яростно забился, но я сел ему на грудь и держал, пока его губы не почернели, а глаза не вылезли из орбит. Я отпустил его, только когда его борьба начала затихать. Он захрипел и захлебнулся, глубоко в горле. Еще не совсем мертв, но очень близко. Он жадно глотнул воздуха и с ужасом посмотрел на меня.
— Готов еще, Баркер? — спросил я, сжимая его горло.
— Нет! Нет! — сказал он. — Хорошо, я скажу… Они собираются тебя убить. Но это был не я. Это была не моя идея.
— Почему? — спросил я и встряхнул его.
— Мистер Уильямс, — сказал он, — он говорит, что ты месяцами пытаешься его убить. Говорит, что ты напал на него с ножом, когда был на берегу в тот раз. Говорит, что ты настоящий ублюдок, и мы все получим по пятьдесят гиней на человека за… за… это.
— А что насчет Персиваля-Клайва? Что с ним будет?
— Мистер Уильямс скажет ему, что ты упал за борт.
— Когда они придут?
— Не знаю. Мистер Уильямс говорит, что мы должны немного подождать, пока мичман как следует заснет, и, может быть, ты тоже.
— Где они?