— Они все с Уильямсом, у штурвала.
— Как они вооружены?
— У Уильямса его пистолеты, а нам он дал абордажные сабли. Он говорит, что все нужно сделать тихо.
Он так и не узнал, как близок был к смерти в ту минуту. Я дрожал от гнева, и одно движение моих больших пальцев сломало бы его тощую шею. Но я подумал, что он сгодится в заложники, и вместо этого заткнул ему рот его же рубашкой.
— Слушай, Баркер, — сказал я. — Я отлучусь на минуту-другую, но если ты издашь хоть звук, любой звук, я тут же вернусь. — Я вытащил абордажную саблю и ткнул острием ему под подбородок, чуть проколов кожу. — И тогда, неважно, что случится со мной, клянусь Богом, я убью тебя, прежде чем кто-либо сможет меня остановить. Понял?
Он кивнул, и я метнулся вниз по сходному трапу на темную, качающуюся нижнюю палубу и поспешил на корму, между плотно упакованными тюками груза, к дверям кают на корме. Прямо на корме был своего рода узкий коридор с дверями по обе стороны, ведущими в ряд крошечных кают. Каюта штурмана была на корме, простираясь через весь корабль. И там был оружейный ящик, набитый огнестрельным оружием, но слишком прочный, чтобы взломать его, не предупредив Уильямса и остальных. Здесь я был прямо под ними и мог слышать приглушенные голоса и звуки движения сверху. Если они поймают меня здесь, я пропал. Я искал Персиваля-Клайва, но не знал, в какой он каюте, и мне приходилось искать и надеяться, что больше никого здесь нет. Без мичмана я не мог даже дать отпор, опасаясь, что они все вместе поклянутся, что виновен я.
Но юный Перси громко храпел, и я быстро его нашел, спящего на штурманской койке. Я зажал ему рот рукой, когда тряс его, чтобы разбудить.
— Сэр! Мистер Персиваль-Клайв! — сказал я. — Мы в смертельной опасности… Мятеж!
Это слово из всех могло разбудить морского офицера, каким бы молодым он ни был, и я увидел, как его глаза расширились. Я отпустил его, и он сел и спустил ноги на палубу.
— Где мистер Уильямс? — спросил он. — Он…
— Нет, сэр, — сказал я, уклоняясь от этого вопроса на данный момент. — Но вы должны немедленно пойти со мной. — Я потащил его за собой.
— Подождите! — сказал он.
— Нет! — настойчиво сказал я.
— Но мои пистолеты, — сказал он, — не следует ли мне их взять?
— Да! — сказал я, благословляя день его рождения. — Но поторопитесь!
У него был с собой его морской сундук, и мне пришлось ждать, с тревогой ерзая, пока он шарил в поисках ключа, распахивал сундук и рылся внутри.
— Вот они! — громко сказал он и вытащил блестящий деревянный ящик. — Моя матушка подарила их мне, когда…
— Ш-ш! — сказал я.
Я схватил его и потащил за собой. Оказавшись на баке, я поискал что-нибудь, чтобы закрепить люк на нижнюю палубу, чтобы единственный вход был через люк в переборке, ведущий на корму.
Полубак был низким, тесным местом; не более пяти с половиной футов высоты, с круглой громадой фок-мачты, проходящей через его середину, и бушпритом, входящим под углом с носа, чтобы упираться в массивную балку. Там было немного вещей, несколько гамаков и узелков, оставленных французской командой, но ничего достаточно тяжелого или громоздкого, чтобы закрепить люк. Но я нашел большой матросский нож, что навело меня на мысль.
Я подтащил Баркера к люку и положил его поперек.
— Вот! — сказал я Перси, протягивая ему нож. — Сядьте рядом с ним, пожалуйста, сэр. Если вы вдвоем будете на люке, они не смогут открыть его снизу. А если он попытается пошевелиться или закричать… убейте его!
Он с изумлением уставился на связанную фигуру Баркера, но не двинулся с места, так что я сам его усадил и сунул ему в руку нож. Черт! Я плохо начал; Перси гадал, кто же мятежник — я или Баркер. Я сорвал кляп.
— Расскажи мистеру Персиваль-Клайву, что происходит, — велел я.
Баркер облизнул губы, его глаза метнулись от меня к мичману. Признаться мне было одно, но те же слова, сказанные офицеру, могли означать петлю.
— Это был не я, — сказал он.
— Говори! — сказал я, крепко сжав ему горло.
— Барки? — раздался громкий голос снаружи. Это был Мейсон. — Ты где, приятель? Еще не закончил?
Я снова засунул тряпки в рот Баркеру и туго их завязал.
— Ни звука! — сказал я ему на ухо и повернулся к Перси. — Пистолеты заряжены?
— Не знаю, — ответил он, бесполезный салага. Он даже этого не знал!
— Лучше дайте мне, сэр, — сказал я, хватая его ящик. — Это мятежники.
— Где мистер Уильямс? — спросил мичман, испугавшись.
— Барки? — снова крикнул Мейсон. — Ты в порядке?
Я распахнул ящик и выхватил пистолеты из их зеленого байкового гнезда. Это было первоклассное оружие, флотского калибра, в комплекте с порохом, пулями, кремнями, пулелейкой — всем, что нужно. Должно быть, дорогая матушка Перси выложила за них кругленькую сумму какому-нибудь лондонскому мастеру, но я вытряхнул все из ящика и для скорости зарядил их служебными картузами, пока приближались шаги. Мне казалось, что у меня на каждой руке по пять больших пальцев.