К своему великому раздражению, Пенденнис с трудом убедил мистера Форстера, мирового судью, выдать ордер на арест Койнвудов. Форстер знал леди Сару, и Пенденнис распознал все симптомы очарования этого человека ею.
— Черт побери, сэр! — вскричал Пенденнис. — Разве вы не слышали, что сказал мистер Тейлор? Вы ему не верите? Мне не верите? Я и сам мировой судья, черт возьми!
— Не в Лонборо, сэр! — с доводящим до бешенства самодовольством ответил Форстер. Лонгфорд и его жена обедали в Койнвуд-холле. Он сам вел леди Сару к столу и был ею должным образом ослеплен. Было бы слишком много просить его в одночасье перечеркнуть свое уважение к ведущей семье города.
Но Пенденнис не отступал и долбил, как осадное орудие, пока наконец не переубедил Форстера.
— Должен признаться, мистер Пенденнис, — сказал наконец Форстер, — что ходят некоторые слухи среди простонародья, будто леди Сара не та, кем кажется. Разумеется, я не обращаю внимания…
— Поверьте им, сэр! — вскричал Пенденнис, ухватившись за это преимущество.
Форстер тяжело нахмурился и поднял взгляд от своего стола на Пенденниса и Тейлора. Он понизил голос.
— Я даже слышал, — сказал он, — что…
— Да? — спросил Пенденнис.
— Что мистер Виктор был… был… не совсем мужчиной.
— Ба! — сказал Тейлор. — Это все знают! Одного взгляда на него достаточно.
Форстер кашлянул, чтобы скрыть свое замешательство.
— И мы видели его в ту ночь, — настаивал Тейлор, — моя жена и я видели его. Кто может спутать этого раскрашенного франта?
Форстер вздохнул и потянулся за пером.
— Я вижу, что не могу вам отказать, джентльмены, — сказал он. — Я подготовлю бумаги, и мы вместе отправимся в холл.
— Подождите, сэр, — сказал Пенденнис, — я знаю Койнвудов! Против них нельзя действовать иначе, как отрядом крепких мужчин. Они опасны.
Час спустя к дому мистера Форстера подали карету, и он с Пенденнисом отправились в путь, а за ними следовали приходской констебль и трое его братьев. Эти четверо были вооружены тяжелыми дубинками. Вдобавок у кучера Форстера был мушкетон. Тейлор сгорал от любопытства и тоже хотел поехать, но Пенденнис сказал, что он слишком важный свидетель, чтобы подвергать его риску, и Тейлора отправили домой к жене. Он ворчал, что его отстраняют, но мудрая предосторожность Пенденниса, несомненно, спасла ему жизнь.
Позже, когда карета достигла холла, проехала через большие ворота и по подъездной аллее, отряд увидел, что дом заколочен, а территория не ухожена.
— Мистер Пенденнис, — со вздохом сказал Форстер, — мне жаль, что вы видите Койнвуд-холл в таком виде. Это главное имение в графстве, и все было в идеальном порядке, когда был жив сэр Генри. Он держал полный дом слуг.
Но когда они подошли к двери, ни одного слуги не было видно, и им пришлось колотить, чтобы дождаться ответа. Наконец, с сильным скрежетом засовов, двери открылись, и грязная маленькая служанка выглянула из полумрака.
— Где Портер? — спросил Форстер. — Мистер Портер, дворецкий, и другие слуги?
— Все ушли, — ответила девочка. — Хозяйка не могла платить. Осталась только я.
Она не сделала и знака, чтобы впустить их, так что Форстер сам толкнул дверь.
— Отойди, девочка, — сказал он. — У меня дело к твоей хозяйке. Веди меня к ней немедленно! — И он распахнул дверь и вошел, стуча сапогами по шахматной плитке холла.
Девочка испугалась и тут же залилась слезами, пряча лицо в фартуке.
— Прекрати! — сказал Форстер. — Это бесполезно! Веди нас к своей хозяйке, или тебе же будет хуже.
И тут, словно актриса в драме, появилась сама леди. Она сошла по широкой лестнице с верхнего этажа и улыбнулась им, как гостям.
— Мистер Форстер! — воскликнула она. — Какое удовольствие! И это мой старый друг, мистер Пенденнис?
Пенденнис почувствовал, как у него подкосились колени.
— Доброго вам дня, сэр! — сказала она, улыбаясь, а ее волшебные глаза буравили мозг Пенденниса. — Я так хорошо помню нашу последнюю встречу. А вы?
Пенденнис был совершенно ошеломлен и пробормотал что-то себе под нос.
Леди Сара взирала на них, как королева.
— Чем могу помочь, джентльмены? — спросила она.
Она выбрала позицию с умом. Достаточно высоко на лестнице, чтобы иметь преимущество в росте, но достаточно близко, чтобы каждый мог ее хорошо рассмотреть. Пенденнис видел, как его спутники, разинув рты, снимали шляпы и терли лбы. А этот дурак Форстер отвесил ей поклон, и суровая решимость таяла на его лице, как снег на солнце.