— Эй, что это вы там делаете, миссис? — заорал боцман. — Что передаете?
Она развернула узелок и протянула ему, чтобы он видел. Там были всего лишь куски старого полотна.
— Это носовые платки… — сказала она.
— Очень хорошо, девочка моя! Только без фокусов, а не то я с тебя шкуру спущу!
Шайка взревела от хохота и добавила несколько грубых предложений от себя. Но девушка, казалось, не обращала на них внимания; она просунула белье сквозь прутья и застыла. Что-то здесь было не так, но я не мог понять, что именно. Пленник снова заговорил.
— Все как мы и договаривались. А теперь… давай!
С этими словами он положил правую руку на один из прутьев решетки и закрыл глаза. Поколебавшись лишь мгновение, она порылась в сумке, которую несла, вскинула руку и с размаху опустила что-то сверкнувшее на пальцы мужа.
Хрясь! — и большой с указательным пальцы, соединенные лоскутом кожи, отлетели на пол.
У всех, кто видел это жуткое действо, вырвался вздох ужаса. Мужчина оскалил зубы в агонии, а его жена отшатнулась, прижав одну руку ко рту; в другой, безвольно опущенной, она сжимала топор. И тут в комнате началось безумие. Вербовщики взревели и всей толпой ринулись к девушке, чтобы схватить ее. Она не оказала сопротивления, но боцман в ярости нанес маленькому беззащитному созданию страшный удар кулаком, от которого она потеряла сознание. Это вызвало у пленников звериный вопль. Они жаждали крови боцмана, и решетка затрещала, когда они бросились на нее, пытаясь дотянуться до него руками. Он же стоял с позеленевшим лицом, не зная, что делать.
На шум в комнату ворвался лейтенант Спенсер. Он метался взад-вперед, хлеща палкой, пока не привел своих людей в чувство. Затем он допросил боцмана, и простое любопытство заставило всех замолчать, когда Спенсер набросился на него с бранью.
— «Всего на минутку» ее впустил, да, говнюк ты безмозглый? — выпалил лейтенант в одной из своих самых вежливых тирад. — Клянусь Богом, мистер, у меня большое желание засунуть вас туда же, к ним! — Он указал на нас под оглушительные крики одобрения, и боцман усох дюймов на шесть, не меньше.
Когда у Спенсера иссякли проклятия, он повернулся к остальным своим людям.
— Уберите эту бабу с глаз моих долой, — приказал он и, заметив лежавшие в грязи большой и указательный пальцы, добавил, — и вышвырните эти ошметки вон!
Двое вербовщиков подняли девушку и вынесли ее. Другой, приняв слова Спенсера буквально, подобрал «ошметки» и выбросил их в ближайшее окно. Наступила секундная пауза, затем снаружи раздался пронзительный женский визг, за которым последовал яростный рев толпы.
Спенсер чуть не лопнул от ярости, и с его губ полился сплошной поток грязи, пока он охаживал палкой по голове несчастного вербовщика.
— Господи всемогущий! Салага ты проклятый! Совсем ума нет? Ты что, черни не знаешь? Получай, ублюдок! Клянусь, если они возьмут это место штурмом, ты, приятель, будешь в первом ряду, чтобы они с тобой разделались прежде, чем доберутся до нас!
Наконец Спенсер сломал палку, отшвырнул обломок и подошел к окну посмотреть, что творится снаружи. Он снял шляпу и постарался остаться незамеченным, но кто-то его увидел, и вверх со свистом полетел камень. Он выбил стекло и с грохотом прокатился по полу. Спенсер с серым лицом отскочил назад. Он нахлобучил шляпу и посмотрел на своих людей.
— Проклятье! — бросил он. — Пистолеты, парни…
И началась беспорядочная суета: вербовщики рылись в сюртуках, сумках и по всем углам, извлекая на свет свое оружие. У этой неряшливой компании не было и в помине никакого оружейного ящика, и люди стояли где попало, заряжая и подготавливая пистолеты.
Тем временем крики снаружи усилились, и в окна посыпались камни, булыжники и редкие дохлые кошки. Стекла быстро вылетели. Мы, пленники, радовались как школьники на каникулах. Под защитой решетки мы могли наслаждаться зрелищем безнаказанно, и каждый раз, когда камень попадал в кого-нибудь из вербовщиков, раздавался одобрительный гул.
— А ну, парни, — перекрикивая шум, скомандовал Спенсер, — когда я дам команду… целить поверх голов, и, если сможете, никого из этих ублюдков не убивать!
С большой неохотой вербовщики на четвереньках переползли через комнату и укрылись у стен под окнами.
— К бою!.. Целься!.. Огонь! — скомандовал Спенсер.
Примерно половина вербовщиков действительно поднялась, чтобы прицелиться. Остальные не высовывались и палили в пустое небо. Раздался нестройный залп, и комнату наполнил пороховой дым. Усилия были жалкими, но это сработало, и толпа с воплями ужаса бросилась врассыпную. Когда топот их ног затих вдали, наступила тишина.