— Конечно, можете, Эдвард, — благосклонно сказал великий человек. — Только убедитесь, что вернетесь к четырем часам. Полагаю, у миссис Джервис к нашему ужину будет отличный кусок баранины!
— Благодарю вас, сэр, — сказал Люси и беззаботно отправился исследовать чудеса метрополии в одиночестве.
Пенденнис улыбнулся, глядя ему вслед, и постучал в дверь хозяйки. Ни он, ни Эдвард Люси не заметили леди и джентльмена, которые уже несколько дней следовали за ними, терпеливо ожидая этой возможности.
Сначала, когда Эдвард Люси опоздал к ужину, Пенденнис не беспокоился. Он все просил миссис Джервис отложить подачу еды, пока та наконец не заявила, что либо она несет на стол сию же минуту, либо все сгорит. Так что он в одиночестве съел жалкий ужин. Зная, какой Эдвард рассудительный парень, он совсем не злился, но на него навалилось тяжелое предчувствие. Он представлял себе все несчастья, которые могут подстерегать чужака в Лондоне, от падения в Темзу до попадания под копыта ломовых лошадей. Когда спустилась тьма, он забеспокоился еще больше, и волнение его было так велико, что он присоединился к миссис Джервис и ее мужу на кухне, ища утешения в их обществе.
Позже Пенденнис и мистер Джервис разбудили соседей, чтобы обыскать улицы на случай, если Эдвард заблудился. Через несколько часов, ничего не найдя, все разошлись по домам. Пенденнис и супруги Джервис сидели, ломая руки, пока вскоре после того, как часы на церкви Сент-Джайлс пробили два часа ночи, они не услышали, как у входа в Клеркс-Корт остановилась карета. Дверца ее тут же захлопнулась, и лошадей погнали прочь. Спустя несколько секунд в дверной молоток на входной двери раздался неуверенный стук.
Пенденнис и Джервисы бросились открывать дверь, и там, на пороге, съежилась фигура, которую они едва узнали: растрепанный, повесивший голову, словно утонувший в позоре.
— Эдвард! — воскликнул Пенденнис. — Что ты наделал? Где ты был?
В ответ Люси закрыл лицо руками и зарыдал. Они втащили его внутрь, на кухню, где все еще горел огонь. Эдвард сел, куда его посадили, нетвердо качаясь на стуле и обхватив голову руками. Запах спиртного от него чувствовался от одного конца комнаты до другого. Пенденнис был до крайности смущен. Он видел, как переглядываются мистер и миссис Джервис. Они-то, конечно, считали, что совершенно очевидно, где был Эдвард и что он делал!
— Мадам, — сказал Пенденнис миссис Джервис, — я прошу вас оставить меня поговорить с мальчиком. Я должен докопаться до сути, а со мной наедине он будет говорить свободнее.
— Как вам будет угодно, сэр, — ответила миссис Джервис, думая о том, как она волновалась полночи, и с достоинством удалилась, а за ней последовал и ее муж.
Но Пенденнис не добился от Эдварда Люси ни слова объяснения. Умолял ли он, спорил или гневался, все, что говорил Люси, — это то, что он больше не может участвовать в деле освобождения Джейкоба Флетчера и приведения его к его состоянию. Он говорил это со всхлипами и рыданиями, пока, когда Пенденнис тряс его за плечи, его не стошнило прямо на бриджи и туфли Пенденниса.
На следующий день Люси был очень болен и не мог встать с постели до позднего вечера. Стыд его был еще глубже, и он не смотрел Пенденнису в глаза, а лишь умолял отправить его домой, в Лонборо. Пенденнис был в недоумении. Он знал о загулах, в которые пускаются молодые люди, и знал, что потом им обычно стыдно. Но это было чрезмерно. Пенденнис был уверен, что здесь замешано нечто большее, но Эдвард Люси не хотел или не мог сказать, что именно.
Пенденнис мирился с этой ситуацией два или три дня, давая Эдварду шанс прийти в себя. Но тот не поправлялся. Если уж на то пошло, ему становилось хуже: он хандрил и наотрез отказывался принимать какое-либо участие в предприятии, которое привело их в Лондон. Наконец, с искренним сожалением, Пенденнис сел писать письмо, которое Эдвард должен был отвезти домой своему отцу.
16
На следующий день после моей драки с Мейсоном ко мне с предложением подошел боцман. Он сиял от уха до уха, все еще наслаждаясь своим удачным пари с сержантом Арнольдом, которые были большими соперниками.
— Ну что, юный Флетчер! — сказал он, ткнув меня в ребра. — Не хочешь ли поправить свое положение на этом корабле?
— Очень бы хотел, мистер Шоу! — ответил я.
— Что ж, прекрасно, — сказал он. — Мне в мое ведомство нужен еще один помощник, чтобы держать команду в тонусе, и ты, возможно, подходишь для этой работы.