И то, что говорил этот тип, адмиралу тоже не нравилось.
— Итак, милорд, — сказал Солсбери, наклонившись вперед с маслянистой серьезностью, — я надеялся, что моя тесная связь с вашим племянником побудит вас что-нибудь сделать, чтобы меня пристроить.
— Пристроить? — рявкнул адмирал. — Что вы имеете в виду под «пристроить»?
— Я надеялся, что вы сможете повлиять на Адмиралтейство, чтобы мне дали командование кораблем.
— Но у вас же есть корабль, не так ли? Как насчет этого «Булфрога», о котором вы мне рассказывали?
Солсбери терпеливо улыбнулся и попытался объяснить дело, причинявшее ему немалую боль.
— Боюсь, милорд, на корабле были некоторые неприятности. Необъяснимая потеря в море моего боцмана, а также некоторые судебные иски от имени незаконно завербованного ученика, заставили Их Лордств Адмиралтейства лишить меня командования.
— Что? — сказал адмирал. — Не вижу причин! Люди гибнут в море. Таков порядок вещей. И людей вербуют во время войны. Вы хотите сказать, что это единственная причина, по которой у вас отняли корабль?
Солсбери воровато оглядел комнату и доверительно сообщил адмиралу:
— Боюсь, милорд, — сказал он, — в Адмиралтействе есть те, кто меня лично не любит и ищет лишь повода погубить мою карьеру.
— Ха! — сказал адмирал. — Подумать только! Но ближе к делу, любезный. Чего вы от меня ждете? Будь я проклят, если вижу хоть одну причину вам помогать.
— О? — сказал Солсбери. — Вы совершенно уверены, милорд? Разве я не объяснил, что я близкий друг вашего племянника Александра? Неужели это для вас ничего не значит?
Наступила короткая тишина. Адмирал нахмурился, и некоторые мысли, много лет хранившиеся в глубине его сознания, зашевелились, как пробуждающееся гнездо пауков.
Внезапно адмиралу стало страшно. Он не хотел продолжать этот разговор.
— Всего хорошего, мистер Солсбери! — сказал он.
— Нет, милорд, — ответил тот, — так не пойдет!
— Черт вас побери, сэр! — сказал адмирал и потянулся к колокольчику, чтобы вызвать слуг.
— Милорд, — быстро сказал Солсбери, — ваш племянник замешан в заговоре с целью похищения человека и, я думаю, его убийства. Он втянул меня в этот заговор, и я тоже его жертва. Если я предам огласке все, что знаю о вашем племяннике, я могу его погубить. И если вы откажетесь мне помочь, я это сделаю. — Он перевел дух и посмотрел на адмирала, застывшего с колокольчиком в руке. Солсбери понял, что одержал верх. — Итак, милорд, — усмехнулся он, — вы ничего не сделаете, чтобы ему помочь? Вам наплевать на свою семью?
Этими словами Солсбери переиграл самого себя. Адмирал заботился о своей семье больше, чем Солсбери мог себе представить. Он заботился о Саре, своей обожаемой младшей сестре, и он заботился о ее сыне Александре. С самого раннего детства она очаровывала адмирала, и в его глазах она не могла сделать ничего дурного. Ради нее он продвигал карьеру мальчика до предела своих возможностей. Даже сейчас Александр был в море лишь потому, что Гарри Боллингтон был должен адмиралу услугу и поэтому проигнорировал злые слухи, которые следовали за Александром, куда бы он ни пошел.
Но теперь нос адмирала ткнули в то, от чего он так старался держаться подальше. Он был грубым человеком, жившим в грубом мире, и такого рода заговоры вызывали у него тошноту. Но гораздо больше его тошнило от того, что ему наконец пришлось признать, что Александр, при всей его храбрости, мастерстве и мореходных навыках, прогнил до мозга костей. Он знал, что должен взять быка за рога и отречься от него.
Но сначала нужно было разобраться с угрозой лейтенанта Солсбери. Адмирал Уильямс громко позвонил в колокольчик. Послышались тяжелые шаги, и в комнату вошел его дворецкий. Теперь настала очередь Солсбери замереть в ожидании.
— Лейтенант Солсбери, — сказал адмирал, — я выслушал вас, и вот мой ответ. Если вы хоть словом обмолвитесь в городе о своей гнусной лжи, я использую все свое влияние и потрачу последний пенни, чтобы вас разорить! Я не успокоюсь, пока вы не будете подыхать от голода голым в сточной канаве. — Сказав это, адмирал повернулся к своему дворецкому. — Чепмен! Этому джентльмену больше никогда не будет позволено войти в мой дом. Вы поняли?
— Да, милорд.
— А теперь вы приложите свой сапог к его заднице столько раз, сколько потребуется, чтобы проводить его.
— Да, милорд, — сказал дворецкий и потянулся к воротнику лейтенанта Солсбери.