— Флетчер… Флетчер… — сказал он, напрягая мысль. Он оглядел орудийную палубу. Из шестнадцати орудий правого борта все, кроме четырех, были исправны. — Туда! — сказал он. — У шестого орудия нет расчета. Веди своих людей туда…
И мы пошли через обломки, щепки и разбитое снаряжение.
— Джейкоб! — крикнул кто-то, и я увидел Сэмми Боуна, ухмыляющегося мне от восьмого орудия. — Ты в порядке, парень?
Я не видел Ниммо или Томаса, но Норрис, Джонни и остальные были там.
— Ну и задали же мы тому первому ублюдку, а? И всего-то два залпа понадобилось! — Я кивнул на «Таурус».
— Мы собираемся брать его на абордаж, Сэмми, — сказал я.
— Так точно! — ответил он и указал на шестое орудие. — Лучше обслуживай свою пушку, пока можешь. Она не заряжена.
И правда. Бог знает, как у него хватило времени заметить такое в пылу боя, но таков был Сэмми Боун. Так что мы зарядили двойное ядро и мешок пуль сверху и стали ждать, когда снова начнется веселье.
Лейтенант Сеймур как раз успел подойти с последним словом. Бедняга едва был в сознании и шатался, как пьяный. Он обратился к каждому канониру по имени.
— Молодец, Флетчер, — слабо произнес он, качаясь на ногах. — Один залп все вместе, а потом за борт!
И он ушел, цепляясь за Паршивого Перси. Юноша выглядел не лучше, почти оцепенев от ужаса.
Насколько я мог видеть, у капитана-лягушатника была та же идея, что и у нас, и два корабля медленно сходились, чтобы так или иначе закончить дело. На расстоянии пистолетного выстрела «Таурус» дал свой бортовой залп одновременным ревом. Но мы стреляли по мере того, как каждый канонир считал нужным.
По крайней мере, таково было наше намерение, ибо лягушатники целились прямо в нашу орудийную палубу и со слишком близкого расстояния, чтобы промахнуться. Удар был ужасен. Люди падали слева и справа от меня. Падали, разбитые, разорванные и кричащие. С убийственным треском разлетались балки, и ядра проносились по палубе, разбрасывая орудия и станки, как игрушки. Один из моих канониров внезапно пролетел мимо моей руки, и его босая нога ударила меня, когда он пролетал. Бог знает, что в него попало и где он упал. Я дернулся от шока и рванул за вытяжной шнур, впустую потратив свой выстрел, не думая о цели.
Затем раздался грохот ног и столпотворение голосов, люди толкали друг друга. Над всем этим раздался голос лейтенанта Сеймура, в котором все еще было достаточно силы, чтобы его было слышно.
— Вперед, на абордаж! — крикнул он. — Левая вахта — на бак, правая — на квартердек!
«На абордаж… на абордаж… — подумал я. — Давай, Кейт… Сэмми!»
И я отыскал их двоих и потащил за собой, проталкиваясь сквозь поток людей. Вместе мы пробирались через обломки прекрасной орудийной палубы лейтенанта Сеймура, через людей и куски людей, и реи, и канаты, и отработанные ядра, все еще горячие от выстрелов. Затем вверх по трапам на бак, чтобы присоединиться к людям левой вахты.
— Флетчер! — прогремел голос у меня над ухом. Это был капитан, сбросивший сюртук, с абордажной саблей в руке. Он с удовлетворением кивнул мне и протянул руку, чтобы хлопнуть по плечу. — Ну что, мистер Чемпион-Дубинщик, встанешь рядом со мной, когда придет время!
Он даже улыбался. Сэмми, как обычно, был прав, он был сумасшедшим ублюдком. Он действительно получал удовольствие от боя, покупая на свои деньги специальные ружья и платя за порох и все остальное. За эти годы я встречал и других, подобных ему, и это славные, смелые парни. Как раз таких и надо спускать на любого, кто встанет на пути Англии — лягушатников, испанцев, готтентотов, кого угодно — лишь бы можно было оставить их заниматься своим делом и не ввязываться самому.
— Плечом к плечу, а, Флетчер? — сказал он.
— Есть, сэр! — ответил я. Что еще я мог сказать?
— Молодец! — сказал он и повернулся к собравшимся вокруг него людям. — Смотрите! — крикнул он, тыча своей саблей в карронады на квартердеке. — Мы ориентируемся на эти орудия. Французишка идет на абордаж, но он накренился, палубы его открыты, и он получит двойную картечь в свою абордажную партию, как только подойдет к борту. А потом все за мной!
Это вызвало ожидаемое «ура» у людей, а затем он заставил их всех лечь за фальшбортами, чтобы быть вне поля зрения французских стрелков. Я убедился, что Кейт в безопасности. Она не хотела спускаться вниз, но я сказал ей, что проломлю ей голову, если она попытается пойти с абордажной партией.