«Островок» пустовал. Со скучающим видом я глазел по сторонам, но, кроме летающего полиэтиленового пакета и кашлявшего сторожа, вылезшего из будки покурить, ничего интересного не заметил.
Она не обманула: запрыгнула в автомобиль ровно через минуту двадцать три. Не то чтобы я нарочно отсчитывал, просто, когда она ушла, по радио заиграли «битлы», а я точно помню, что они начинают то ли «ла-лакать», то ли «на-накать» на минуте двадцать четыре. И первые «ла-ла, на-на» прозвучали, когда она хлопнула дверцей.
Она тяжело дышала, её щёки пылали. Я надеялся, что она действительно бегала за документами, а не носилась по этажам, разыскивая Джаббу, чуть не сорвавшего форум, на который она, бесспорно, потратила много времени и сил.
Я потянулся к ключу зажигания. Она перехватила мою руку. Положила её к себе на колено. Я глянул в зеркало заднего вида: сторож, потушив сигарету о бордюр, выбросил бычок в урну и спрятался в будке.
По её инициативе рука скользнула выше. Ещё выше. Ещё.
Мои пальцы упёрлись в край подола.
Она цокнула языком. Я усмехнулся: для меня её платье определённо не станет препятствием.
Моя рука забралась под ткань и поползла вверх по горячей коже. Моё дыхание сбивалось, любопытство и нетерпеливость пульсировали в висках: я жаждал дойти до полоски её трусиков, желал узнать их цвет — жёлтый, зелёный, красный. Жёлтый, зелёный, красный.
Мои пальцы всё поднимались и поднимались, пока я не осознал, что на ней нет нижнего белья. Не ожидая подобного, я замер. Она засмеялась. Её издевка читалась не только в голосе, но и в глазах: она смотрела на меня, играясь с кончиками своих волос.
Я резко наклонился к ней и впился в губы. Пальцами надавил на кожу, предвкушая, как они оставят след.
Она дёрнулась, когда я прикусил её нижнюю губы. Раскрыв рот, она хотела не иначе как возмутиться, но не успела: мой язык заполнил полость. Она ответила на поцелуй, массируя мои плечи. Мои некогда замершие пальцы взметнулись к лобку. Нежные поглаживания расслабили её: язык стал мягким и ведомым; я чувствовал, как её рот наполняется слюной.
Я отстранился. Вновь потянулся к ключу.
Она положила руку мне на колено. Выше. Выше.
Мои пальцы коснулись ключа. Её пальцы коснулись моей ширинки.
Свободной рукой она дёрнула рычаг моего сиденья.
Кресло опустилось. Она опустилась вместе с ним.
Щёлкнула молния. Её рука нырнула под ширинку. Настойчивость её пальцев возбуждала.
Она расстегнула мой ремень. Я приподнялся, чтобы приспустить штаны.
Она улыбнулась. Издёвка по-прежнему плясала в её глазах.
Она уселась на меня. Губами коснулась щеки.
Я нагло, но аккуратно взялся за её волосы. Потянул вниз, обнажая шею. Вильнул языком по ключице. Уткнулся носом в грудь, спрятанную за платьем.
Она вздохнула и приподнялась.
Я схватился за её талию и медленно опустил.
Она рывком приподнялась.
Я медленно опустил.
Она чуть приподнялась.
Я силой опустил.
Она вцепилась в мои плечи: короткие ногти не царапали, но будто щекотали. Я улыбался, лаская зону её декольте. Она жмурилась, когда я тёрся об неё щетиной. Жмурилась и мычала, словно запрещала себе иные проявления удовольствия, будь то стоны или громкие крики. Я с наслаждением мял её бёдра, пока она с не меньшим блаженством двигалась вверх-вниз.
Когда она застыла, упёршись ладонями в мою грудь, я продолжил эту бешеную скачку за неё. Я приподнимал и опускал её как пушинку, отмечая, как в экстазе она закатывает глаза, водил языком по губам и подбородку и слушал, как её пыхтение перерастает в протяжный стон.
Она обмякла в моих руках. Я обмяк под её телом.
Она переместилась на пассажирское сиденье и глупым, не верящим в произошедшее, взглядом уставилась в лобовое стекло.
Я натянул штаны. Она поправила помятое платье. Сказала, чтобы я не ждал, и вылетела из автомобиля.
Из будки выполз сторож. Я выполз следом. Попросил у него закурить, хотя три года назад бросил. Он охотно поделился сигаретой и спросил, понравилось ли мне на форуме. Я не нашёлся что ответить: лишь длинными затяжками заполнял лёгкие никотином.
Конец