Благими намерениями
Оставив шатавшегося без дела по коридорам мальчишку послушникам постарше мужчина поспешил в свой кабинет. Идя быстрым шагом он то и дело нервно поправлял свой сюртук и цилиндр, повторяя как заведённый под нос:
«Ах, Адальберт-Адальберт, что же ты опаздываешь!»
Времени до часа Огня оставалось всего ничего. Успеть было просто необходимо, иначе процессия не закончится к часу Праха, а там уж пиши пропало. Адальберт грубо открыл дверь в кабинет и так же хлопнул ей сразу же закрывая на замок за собой. За книжным шкафом уже пульсировал призывающий его манящий резкий фиолетовый свет. Оставив цилиндр на столе и пригладив пушащиеся редкие седые волосы мужчина отодвинул шкаф и шагнул в находящийся за ним портал в Никогде.
Никогде выглядело как и прежде странно, однако погода была на редкость прекрасной. Закатное алое солнце ласкало лучами кроваво-красные слоящаися трубчатые горы, которые образовали каньон, и проходилось розовыми бликами по барханам из жёлтого песка на пути Адальберта. Старик хоть и выглядел хрупким немощным человечишкой в таком великолепии гигантизма и ярких кислотных красок, но был достаточно живеньким и сильным для такого путешествия. Желание достичь цели было сильнее всяких преград: он легко перебегал барханы на своём пути и огибал горы.
За длинным коридором трубчатых кроваво-красных гор и ковром жёлтых барханов наконец показалась болотно-зелёная равнина с каким-то строением из камней. Это был Л’аатр — самое сердце Никогде. Здесь собирались послушники высокого ранга вместе с Адальбертом для того, чтобы пообщаться с богами лицом к лицу. Место было поистине ужасающе-завораживающим: высокие камни с вытесанными уродливыми реалистичными идолами на верхушках стояли особым способом, будто бы по странной звёздной карте, а на кривой овальной арене была такая же интересная хтоническая мозаика, как и в главном зале Адальберта, где недавно проходил концерт.
Мужчина разулся перед тем как ступить на мозаику и отряхнул белые носки от песка. Оставив их в туфлях он наконец вошёл в Л’аатр как подобало. Адальберт шёл к главной фигуре медленно и кивками приветствовал оживающих каменных существ. Когда он добрался до сидящей на золочёном троне Яидивни, он улыбнулся ей и преклонил пред ней колено:
— Славься Великая Яидивни! — сказал мужчина достаточно громко. — Слава Вечному Л’аатру!
— Славься! — в один голос повторили приветствие сидящие на камнях боги.
Яидивни поправила полы алого платья и надменно посмотрела на Адальберта, а после встала со своего трона.
— Уже всё готово к началу церемонии возрождения? — спросила она безо всяких эмоций.
— Готово, Великая Госпожа. — ответил мужчина не переставая улыбаться ей и не глядя в её глаза. — Тело скоро будет на месте, как и ваша пища.
Яидивни усмехнулась как-то криво и зло:
— Подумать только, без стыда и совести продал свою внучку…
— О Великая, всё ради благой цели. — Адальберт напрягся, но постарался не подавать виду. — Думаю, попроси я её, она бы и сама не отказалась…
— Помнишь ли ты, что решение её должно быть добровольным? — строго спросила богиня.
— Разумеется. Только мне нужна небольшая помощь. — мужчина наконец поднял голову и посмотрел на Яидивни. — Не могли бы вы послать мне в помощь ещё одного слугу?
Кудри из змей на голове Яидивни с шипением разметались по плечам, а её острые акульи зубы блеснули в злобном оскале. Белая кожа блеснула перламутром полуосыпавшейся грубой каменной змеиной чешуи. Глаза светились оранжевым будто пожирая изнутри маленького ничтожного старика, отчего Адальберт спешно отвёл взгляд и стал снова смотреть в причудливую мозаику.
— Ты смеешь просить у меня ещё слуг после того, что случилось с предыдущим?! — её слова громом скатывались каменного пьедестала. — Я делюсь с тобой величием!
Доедавший пожертвованную недавно кучкой мелких послушников ногу оленя ящероподобный каменный Никщхи с чавканьем посмотрел на злую богиню:
— Дорогая, Хеспер был крайне слаб. Ик! — существо заглотило кость целиком и стало облизывать когтистые лапы. — Что уж говорить об осьминоге Месодае. Дай человечку ещё одного.
— Да, не жадничай, Яидивни! — поддержала существо бледная водянистая фигура унылой Бниши. — Дай ему своего Палача.
Голоса богов звучали со всех сторон. Услышав достаточно просьб богиня жестом утихомирила собравшихся. Её кудри перестали шипеть и снова завились как полагается, глаза перестали испепелять окружающих. Яидивни свистнула, и на арену бренча длинным увесистым топором вышел Палач.
— Так и быть, дам тебе своего лучшего слугу. — фыркнула богиня. — Если угробишь его и всю церемонию, я лично снесу тебе голову.