В первое подразделение, так в первое подразделение. Судьба в лице Хидзикаты из двух зол меньшее выбрала, не отправила нести службу под началом Харады. Сакура не особо хотела мозолить самураю глаза, коли до него ничего не доходит. Саноске, конечно, этот факт принял и значительно смягчился, но черная кошка, что пробежала между ними когда-то, периодически давала о себе знать, высовывая из-за угла точеную мордочку. Шинпачи говорил, что надо вместе выпить. Не так, как в таверне, конечно, а в дружеской обстановке, за дружескими беседами. Тогда все разом пройдет. Так подбадривал Сакуру Нагакура. Вот к кому бы в отряд она согласилась пойти без внутренних пререканий. Бесшабашный, но славный самурай ей нравился, как и тот командир-огонек Тодо Хейске. Сакура знала, что их троица вместе с Харадой не разлей вода. И что самурай, чьи волосы объял багровый огонь равно также, как и душу с сердцем, такой же, как и эти двое. А как он к женщинам относится. Не только к прекрасной Саяре, но и к другим. Как уважает своих товарищей. Это дорогого стоит.
Знал бы он, что Сакурай на самом деле девка переодетая, сразу бы понял, что на Саяру никто не претендует. Да, постоянные тренировки и вечная дорога пообтесали девичье тело, сняли с него ту плавность линий, изысканность форм, оставили только какую-никакую, но грудь, которую Сакура старательно утягивала, да длинные красивые ноги. А так высокая, жилистая, как такую за парня не принять. Вот Сакура и повернула это в свою пользу, не жалея о принятом решении отказаться от собственной женственности. Но если бы все-таки вернулась, если бы все-таки захотела… Нет, не захотела бы. Она привыкла ни на кого не полагаться, тем более на крепкое мужское плечо. И далеко не по своей воле. Жизнь заставила. Потому что рядом очень часто не оказывалось того, кто бы мог защитить. Сакура была рада за Саяру, у которой нашелся такой человек, совсем не плохой, любящий ее крепко. Рада была, что не пришлось Саяре терять своей красоты. Она и так натерпелась. А тут Саноске подставил ей плечо, закрыл могучей спиной. У отца и матери Сакуры было так же, только вот Нанами была той еще дикой кошкой, совсем не похожей на названную сестру.
Сакура вновь вспомнила отца. Вспомнила как он болел, исходился кровавым кашлем. И сердце ее сжалось невольно. Давно такого не было, к чему сейчас вспоминать могучего тигра, которого выела болезнь. Поэтому он и меч в ту ночь держал через силу, превозмогая слабость и боль.
В стороне кто-то закашлял. Это был Соджи. Он прикрыл рот ладонью, продрал горло. Старательно, чтобы алые капли не запачкали бирюзового хаори, который* так ему шел. Сакура догадывалась, что это не простуда, совсем не простуда. Знала она это потому, что Хидеки болел. И все симптомы у командира первого подразделения на лицо.
Мечница уже две недели служила в Шинсенгуми, и этого ей было достаточно, чтобы не просто узнать в подробностях, которые были известны членам отряда, о других убийствах, происходивших в городе — про два из них она до этого не плохо была осведомлена, но того было мало в сравнении с действительностью, — но и хорошо понаблюдать за другими воинами, особенно за верхушкой.
Окита откашлялся. Голова закружилась, а перед глазами начали плясать пестрые пятна. Самурая повело в сторону, Сакура успела подставить ему плечо, чтобы тот не завалился набок. Так, чтобы это не поняли другие воины. Как справедливо предполагала Куран, Окита старался скрыть свое состояние ото всех.
— Ты… — начал было он.
— Просто мимо вас проходил, — ответила Сакура. Хотела добавить «так что не обольщайтесь», но передумала.
— Вот я не знаю, — Соджи обтер губы. — Как к тебе относиться… С одной стороны, ты тот еще жук, убить тебя руки чешутся. С другой же, вроде неплохой малый. Как мне быть? Не подскажешь?
— Как хотите, так и относитесь. Это ваше полное право, — сказала Куран.
Окита лишь усмехнулся краешком губ. В зеленых глазах блеснул огонек. Знать, болезнь не все отобрала у молодого самурая. Он был очень красивым, любая бы в такого двумя пятернями вцепилась и не отпускала бы. Сакура тоже усмехнулась, только мысленно. Что за глупые бредни в голову лезут?
И тут ее взгляд встретился с таким же, насыщенно голубым, чуть ли не до морской синевы. Такой знакомый силуэт. Мужчина весь в черном, красивый, статный, но очень бледный. Окита тоже его видел, и за ворот поползли муравьи. От любого воина, пролившего кровь, веет смертью. И тем запах сильнее, чем больше утопает меч самурая в крови своих врагов. Окита знал это. Рыбак рыбака. Но этот… истинная смерть под личной человека. Однако реакция Сакуры была неожиданной. Ее словно на нитях вперед потянуло. Она неотрывно смотрела на человека в черном. Окита не успел ухватить ее за плечо. Девушка стремительно бросилась в так внезапно нахлынувшую толпу горожан. Расталкивала людей, поспешно извиняясь, но самурай в черном мелькнул один раз и как сквозь землю провалился. Сакура застыла в растерянности, оглядываясь по сторонам. Взгляд не цеплялся за нужного ей человека. Толпа текла мощным потоком, силясь сбить мечницу, нетвердо стоявшую на ногах. Она бы непременно упала, если бы сильная рука не выдернула ее из этого бешеного потока.
— Сакурай? — Окита встряхнул ее, как тряпичную куклу. Сакура подняла на него взгляд, увидела будто впервые. Соджи даже растерялся поначалу. — Ты будто привидение увидел…
— Так оно и было, — одними губами сказала Сакура.
========== Глава 9 ==========
Было в Киото такое место, которое человеческому глазу не увидеть. И даже грозному отряду Шинсенгуми вместе с его демоническим замом туда вход закрыт. Это был огромный квартал, можно сказать, маленький город в городе, жителей которого люди боялись больше всего на свете. То были не им подобные, а самые что ни наесть настоящие представители потустороннего мира. Призраки, екаи, демоны разного ранга и порядка, колдуны, шаманы, беглые преступники, предсказатели, гадалки, множество других волшебных и не очень существ. Хороших и плохих, составляющих ядро баланса, вокруг которого кружится Инь и Янь (Ян) этого мира. Черным Рынком его называли лишь по той причине, что здесь покупали и продавали сомнительные товары, услуги и информацию. Улицы были яркими, всегда переполненные всякого рода нечистью и людьми, которые об этом месте знали не понаслышке. Запахи в воздухе витали весьма своеобразные, начиная от приятного аромата диковинных трав из торговой лавочки пожилого оборотня-лиса, до жуткой вони и смрада. Иногда можно было наткнуться на тела валяющихся в грязи пьяных бродяг, которые стали жертвами местного пойла из особенных цветов, что просто так на опушке не встретишь. Полно трактиров и чайных домов. Один из которых и нужен был Сакуре.
У входа стоял огромный, человекоподобный лис белого меха. Сакура не дрогнула. Подобных существ она боялась куда меньше, чем призраков и людей. На этот риск она пошла осознано. В противном случае будет сложно разобраться в творившейся на улицах Киото свистопляске или предвестников таковой. Могучий лис, облаченный в кимоно без рукавов, из отверстий в котором торчали огромные, мускулистые руки, скрещенные на груди. Сакура не сомневалась, что заканчиваются они столь же огромными когтями. От того и не видела смысла в огромным мече в ножнах за спиной чудовищного зверя. Это вам не простой кицунэ, плут и проказник, это самый настоящий исполин. Рядом с лисом стоял человек — самурай, с катаной за поясом, широкий в плечах, смуглый, с шикарной бородой и густыми серебряного цвета волосами, в которых иногда проскальзывали черные пряди. Полукровка, по всей видимости. В нем, конечно, не было двух метров роста, но маленьким его язык навряд ли бы повернулся назвать, особенно у человека, который ценит свое здоровье и целые кости. Судя по всему, это два охранника.