- Фраер! Хорошо говоришь, - раздался голос Солдата из соседнего отсека. - А твой стержень цел?
- Солдат! - я обрадовался, услышав его голос, - ты живой там?
- Да живой,живой. Пару метров до забора не хватило, пуля оказалась быстрее меня. Так что со стержнем?
- Я свой стержень в ломбард заложил, - ответил я Солдату. - Семенов, узнай у капитана, можно я к нему перейду? Все ж веселей,да и помощь ему нужна, а я уже оклемался.
- Схожу узнаю, - согласился тот и пошел в конец вагона.
Вернулся он с капитаном.
- чем дело? Почему не спите?
- Гражданин начальник. Разрешите мне перейти в соседний отсек, - попросил я капитана, - ему помощь нужна.
- Вы ему уже помогли совершить побег, -ответил офицер. - Семенов, - обратился он к солдату, - этого перевести в конец вагона и не давать им переговариваться.
- Капитан, ну ты и бздливый! - крикнул Солдат.
Но капитан не слушал. Приказав Семенову меня отсадить еще дальше в конец вагона, он ушел.
Часть вторая. Продолжение.
* * *
Как бы длинна ни была дорога, но и она кончается. И наше путешествие наконец окончилось. Маневровый потолкал вагон по путям, свистнул последний раз, и все стихло. В вагоне появился майор с повязкой на руке, я услышал его голос:
- Этого выносите первым, а того в наручники. Приступайте.
Ко мне в отсек вошел Борисов.
- Руки за спину!
- Сидор не забудь, - сказал я.
- Не забудем, - ответил сержант.
Ночь была на исходе. Звезды еще не погасли, мне казалось, что я не видел неба целую вечность. Солдаты ВВ стояли плотными шеренгами, а за их спинами собаки. Все это было похоже на ритуал, но без оркестра и ковровой дорожки.
- Здравствуйте, граждане солдаты! - заорал я с порога вагона. - На кра-ул!
Но граждане солдаты молчали, и я молча побрел к автозаку. Двери захлопнулись, мотор заурчал, и мы поехали. Я вспомнил слова Солдата: "Это мой шестой этап". Не дай Бог мне пережить еще один этап, не то что шестой. Прошло не более трех суток, как я выехал из тюрьмы, а казалось, что тюрьма - это где-то так далеко, что страшно вспомнить. А думать о Марте я вовсе боялся, как о пространстве Вселенной. Они все где-то жили, пили и ели, смеялись и любили друг друга, но все это было черт знает где, а здесь неизменные наручники, собаки, солдаты, голод и холод. "Видимо, Солдат сломался в этих бесконечных этапах, этих скитаниях по тюрьмам, унизительных обысках с раздвиганием ягодиц, - подумал я. - Вполне возможно, что это есть один дьявольский план унижения человека с одной единственной целью - довести его до отчаяния, до прыжка под автоматную пулю. На Солдате этот план, если он существует, сработал".
Ну наконец-то. Автозак остановился.
- Выходи!- рявкнул солдат, и я полез к выходу из фургона.
Ни собак, ни солдат. Один, правда, стоял, но за проволокой, с автоматом на груди - защитник Отечества.
С меня сняли наручники и с сидором за спиной повели к небольшому одноэтажному зданию, окна в решетках, автоматчик у дверей.
- По коридору направо, - скомандовал конвоир, - мешок оставь здесь.
Я бросил мешок на пол и пошел по коридору направо. У двери без всякой надписи, окрашенной зеленой краской, конвоир меня остановил и приказал сесть. Приоткрыл дверь и сказал:
- Товарищ майор, доставил с этапа.
- Введите.
Я вошел в кабинет. За столом сидел уже седой майор. На носу очки, во рту сигарета, он читал.
- Присаживайтесь, - пригласил майор. - Курите.
И двинул пачку сигарет ко мне по столу.
- Благодарю.
Возникла пауза. Майор читал, а я смотрел в зарешеченное окно и видел много-много колючей проволоки, затем два одноэтажных барака, чуть дальше вышки, а уже совсем далеко из торчавшей в небо трубы вился дымок.
- Вам не интересно, что я читаю? - вдруг спросил майор.
- Нет, не интересно, гражданин начальник, я знаю, что вы читаете.
- Знаете? - Он оторвал взгляд от бумаг и повернул свой нос с очками в мою сторону.
- Сочинение конвоя, который нас сюда доставил. Сочинение, кстати, плохое. Я уверен, с массой грамматических ошибок, а уж о хронологии не стоит и говорить.