Луна отсвечивалась в каждой ягодинке, которая так и просилась в рот. Василий сорвал несколько крупных гроздей уже спелого винограда и подал его девушке. Ей было радостно, что за ней ухаживают, что она сегодня с приятным молодым человеком и казалось, что счастье вот-вот окутает её тонкую фигурку в новом платье и уже не уйдёт, и не бросит, потому что в её жизни случилось настоящее… Появился Он!
Они присели на небольшую копёнку сухой травы и кормили друг друга ягодами и даже слегка опьянели, потом целовались, а после случилось то, чего очень хотелось уже взрослому, прошедшему войну, молодому мужчине и охмелевшей от его поцелуев и зрелого винограда молоденькой девушке…
С рассветом кавалер засобирался в казарму к своим солдатам, сказав, что ему обязательно нужно быть к их побудке, а она, засмущавшись, и поправив растрёпанные косы, ответила, что «конечно-конечно» и, подождав, когда он скроется из виду, незаметно от сельчан вернулась в хозяйский дом.
Через пару дней, не попрощавшись, он уехал. Ей передали клочок бумажки с его белгородским адресом и слова: «мало ли что».
Мила долго не могла понять значения этой фразы. Долго! Пока не почувствовала, что беременная.
Было неловко перед хозяйкой, перед директором школы, перед ребятами. Но ещё тяжелее было на душе. Его она не винила, ведь сама захотела того, что случилось. Не подумала, как быстро может наступить расплата за минуту счастья.
Скрывать своё интересное положение с каждым днём становилось всё труднее, живот рос, и зоркие глаза сельчан стали замечать, что молодая девушка уже и не девушка вовсе, а женщина, которая того и гляди родит… От кого – непонятно! Вроде и не гуляла ни с кем!
И тогда она решилась написать маме в Киев.
Та тут же приехала, выспросила у дочери всё о кавалере и сразу отправила на его белгородский адрес письмо, где сообщала, что у того скоро родится ребёнок и припугнула комиссариатом...
Получить ответную весточку от малознакомого офицера надежды практически не было. Кто знает, что за адрес он дал?
Но письмо пришло! И было оно от матери Василия. Она писала:
«Здравствуй, Мила! Не надо было тебе отпускать моего сына, а надо было расписаться в сельсовете сразу, как между вами это случилось. А теперь уже поздно. По возвращению от вас он женился на женщине с ребёнком. Живут они хорошо. У неё есть дом и корова. Но ты не переживай. Если согласишься, то можешь выйти замуж за моего старшего сына. У него была жена, но она умерла. Вася сказал, что ты красивая и работящая, а потому подойдёшь для нашей семьи. Так что, если надумаешь, то напиши, и мой старший сын Витя за тобой приедет. Здесь родишь и здесь распишитесь. До свидания! Ждём ответ».
Ошалевшая от такого письма, беременная женщина решила ни к каким Витям и Васям не ехать.
Вскоре родилась девочка, и матушка Милы взялась на первых порах помочь дочери и ненадолго осталась с ней.
А базарные разговоры о незаконнорожденном ребёнке в селе быстро прекратились, потому что сам председатель наложил строгое вето на всякие сплетни о старшей пионервожатой. Ведь слава об её организаторских способностях и пионерских концертах дошла до райкома комсомола, потому терять такого ценного работника директору школы не хотелось. А ребёнок? Да пусть растёт! Кому он мешает?
Через две недели после рождения дочери Мила вышла на работу. Но проработала недолго… Заболела. И бабушке пришлось одной обихаживать маленькую внучку, да так и приросла к ней сердцем и душой, а после и вовсе увезла в Киев. Решила, что пусть Милочка свою личную жизнь устраивает, не до детей ей пока. Молодая ещё!
асть 2. ФРАГМЕНТЫ ИЗ "СЕЛЯВИ"
1. С БАБУШКОЙ
«Снова цветут каштаны, слышится плеск Днепра…».
В своём детстве я часто слышала эту песню по радио о красивом старинном Киеве. Помню себя в нём лет с четырёх и долго считала своей родиной…
Жаль, что такой город стал теперь очень «далёким»! Разбросала разноцветная пирамидка колечки из стран и людей по одной шестой части суши – уже и не собрать! Разбежались пятнадцать сестёр по разным углам, надулись и сидят там в обнимочку со своими мужьями и детьми... Караулят имущество.
Так вот… Жила там с бабушкой Лизой. Не шибко улыбчивой и совершенно безвредной. Так случилось, что родная внучка стала ей за третью дочку. Увезла меня бабуля от родной матери совсем маленькой, одна растила и очень привязалась. Да и как не увезти, если не до ребёнка было молодой мамочке, работающей старшей пионервожатой в одной из молдавских сельских школ. Весёлая заводная пионервожатая несла культуру в народ, любили её там и очень уважали.
Променял нас с мамой мой кровный отец на тётку с коровой... Да и ладно!. Обошлись...
Послевоенный Киев строился и не был голодным городом в середине пятидесятых. Как-никак - столица Украины!
Бабушка работала в городской бане в самом центре города недалеко от Крещатика. Там же мы снимали угол в полуподвальном помещении у одной одинокой женщины. Потому все центральные магазины находились в нашем распоряжении! В них царило полное изобилие. И самые вкусные в мире «Мишки», «Красные шапочки», жареная рыбка целиком и кусочками, копчёная и докторская колбаска, сырки в шоколаде, ванильные булочки с изюмом… Бабушка баловала свою внучку, хотя с деньжатами было не густо. Но сто граммов хорошей колбаски и кусочек жареной рыбки мы себе позволяли.
Частенько уже немолодая женщина убиралась у старых артисток, радуясь любой копейке. Ох, и пылищи в их квартирах! Все в антикваре, а бардак как на старом складе. Толстые вальяжные тётки уборщицу свою любили и иногда за работу одаривали старыми платьицами из своего гардероба, которые успешно перешивались на меня.