Я широко развожу руки.
Восемь дней я провёл на лодке. Я нуждался в одной или двух кружках пива. К тому же, уверен, что ты преувеличиваешь.
– Преувеличиваю? Ты обвинил барона Мабадоса в трусости! И принял его жену за девку чернавку! У Лисутариды и так забот по горло без того, чтобы прикрывать тебя, придурошного.
Я пытаюсь возражать, но не могу вставить ни слова.
– Фракс. Прекрати трепаться, прекрати жаловаться, прекрати пить и поднимай свою неприлично жирную тушу с кровати. Вместе с бароном и Кублиносом мы плывём вверх по реке в Элат на встречу с королём. Ладья отходит через десять минут, но если ты желаешь остаться здесь и пьянствовать в кабаке, никто по тебе скучать не станет.
Макри выносится вон. С усилием я выбираюсь из кровати, пересекаю комнату к маленькому умывальнику в смежной комнате и брызгаю на себя воду. За бортом меня никто не оставит. Я уже бывал в Элате. Маленький городишко не далеко от столицы, известный своими минеральными банями. А ещё это то самое место, где проводится состязание на мечах. Мне нужно поспешить, чтобы собраться, покуда ладья не отчалит, но такой старый вояка, как я, привык быстро шевелиться. Не более, чем через десять минут после появления Макри, я скатываюсь к причалу с бочонком пива подмышкой и мешком хлеба и печенья под другой.
– Фракс, – сказала Лисутарида, холодно взглянув на меня, когда я взошёл на борт. – Справился-таки.
Лисутарида быстро вернулась к своему прежнему изяществу. Я бы не сказал, что она когда-либо числилась среди записных красавиц Турая, но она очень привлекательная женщина, всегда в хорошем виде: дорогие одежды, красиво причёсанные волосы и всё такое. Макри тоже привела себя в порядок, хотя в её случае это означает всего лишь ношение ещё более неподходящего мужского платья, зачёсывание её нелепо огромной гривы волос примерно в том же направлении, а также чистки своего оружия. Теперь она стоит на палубе с мечом у каждого бедра и с топором у пояса, выглядя именно той дикаркой, коей и является. Её внешность, считающаяся странной даже для такого космополитичного города, как Турай, ещё более диковинна среди однообразных жителей Самсарины. В Турае, граничащем со степью, появление людей оркских кровей не является чем-то неведанным, но в Самсарине, полагаю, это событие совершенно не слыханное. Матросы глядят на неё с осторожностью, возможно, гадая, не является ли она передовым отрядом вторжения орков. Я предлагаю ей завтрак из мешка, что несу, но она отказывается, или из-за того, что всё ещё дуется на меня, или из-за того, что всегда мало ест. Макри ни разу не жаловалась на голод, когда мы были на лодке. Ещё одна странная черта.
Также на ладье присутствует волшебник Кублинос. Я радушно приветствую его. Он не отвечает. Ясно дело, его не вдохновило первое знакомство с Фраксом, частным сыщиком и воином. Да и плевать мне. Скоро он начнёт ценить мои лучшие стороны, о чём я заявляю Макри в каюте под палубой.
– Нет у тебя лучших сторон, – ответила Макри.
– Да что на тебя нашло? Ну ладно, я наклюкался. И что? Это же не конец белого света.
Лицо Макри несколько смягчилось.
– Полагаю, что нет. Хотя это было грубо даже для твоего уровня. Я же на грани. Все тут на меня пялятся, словно я чудище какое. И мне не нравится, каким образом барон Мабадос разговаривал с Лисутаридой. У меня складывается впечатление, самсаринцы не думают, что она сделала достаточно для того, чтобы удержать орков от подхода к Тураю. Курам на смех. Лисутарида болела, когда произошло нападение. Тем не менее, коли бы не её предупреждения, город пал бы ещё раньше.
Что ж, правдиво – Лисутарида оказалась единственной, кто правильно предвидел нападение орков. Без её предупреждений город пал бы раньше. Но её не красило то, что, когда Турай в итоге пал, произошло сие из-за того, что Дизис Невиданная, самая могущественная колдунья орков, умудрилась проникнуть в город незамеченной. Её колдовство обмануло всех, включая Лисутариду.
– Ты бывал в Элате? – спросила Макри.
– Да. Всего лишь маленький городишко в предгорьях. Туда бы никто носа не казал, не будь там горячих бань. Не задумывалась на счёт того, чтобы выйти на соревнования по бою на мечах?
Макри покачала головой.
– Соревнования – глупость.
Макри была вовлечена в соревнование на Эльфийских островах. Она обучала молоденькую эльфийку, очень действенно, но она не терпела состязаний, на которых пользуются только оружием для занятий.
– Эти соревнования не похожи на эльфийские для молодняка, – пояснил я. – Они пользовались деревянными мечами, потому что эльфы не хотели, чтобы дети порубились на кусочки. Здесь всё более опасно.
– Настоящим оружием?
– Не совсем, – признал я. – наконечники затуплены, а состязающиеся в целом носят достаточно брони, чтобы предотвратить свою гибель. Но и это достаточно опасно. Куча ранений и возможно несколько смертей.
Видно, что Макри испытывает отвращение. Хотя она боец увлечённый, мысль о том, что драться надо понарошку, не вдохновляет её.
– С тупым оружием и дурацкими правилами, кто лучший боец, не выяснишь. Или дерёшься сообразно, или нет. В бессмысленное позорище меня не вовлечёшь.
Нахожу её отношение досадным. Макри всегда давала понять, что лишь она единственная знает всё о драке.
– Это не позорище, это сложное состязание. Оно требует особого умения, чтобы победить.
Макри поднимает брови.
– Как ты двадцать лет назад?
– Именно.
– Странно, что никто больше в Турае не знает о твоей победе.
– Я же тебе рассказывал. Мне пришлось выходить под вымышленным именем, потому что я ушёл в самоволку из отряда. Подожди, пока доберёмся до Элата, там полно людей, которые помнят Фракса, ужаса бойцового помоста. Конечно, если ты столь боишься участвовать...
– Твоя жалкая попытка разозлить меня тщетна, Фракс. Я не выйду. Не хочу. Кроме того, я слишком занята в качестве телохранителя Лисутариды.
– Но это же утерянная возможность. Ты должна участвовать.
– А тебе-то что?
– Тебе понравится.
– Нет, не понравится.
– Да, понравится. Кроме того, подумай о возможности сделать ставки.
– Ага! – закричала Макри. – Так и знала, что ты хочешь только играть!
– И что с того? Подумай о ставках, что мы сделаем. Неизвестная женщина, выходящая на самые великие соревнования на Западе, а? Мы же можем получить сотня к одному. Можем ли мы, как ответственные граждане, отказаться от ставки сотня к одному?
На мгновение Макри выглядит вовлечённой. Когда она впервые прибыла в Турай, у неё не было влечения к играм на деньги. С тех пор мне кое-как удалось улучшить её естество. Нынче она может вдохновиться хорошей ставкой. Она твёрдо сдвинула губы, противясь.
– Нет. Я здесь, чтобы помогать Лисутариде сплотить волшебников, собрать войско и двинуться на орков. На остальное отвлекаться я не собираюсь, – Макри вновь выглядит сердито. – Лисутарида обеспокоена тем, что они более даже не признают её главой гильдии Волшебников. Кублинос слышал, что Ласат уже намекал, что он должен стать новым главой.
Это заставляет меня хмуриться, хотя неожиданностью и не является. Если гильдия Волшебников поверила, что Лисутарида погибла, им быстро понадобился новый глава и времени на проведение сообразных выборов не было. Ласат Золотая Секира стал бы очевидным выбором. Самсаринский волшебник прежде являлся временным главой Гильдии.
Я пожимаю плечами.
– Что ж, Лисутарида жива, никаких сложностей. Она всё ещё является главой Гильдии.
– Она должна возглавить войско, – сказала Макри.
– Вот теперь ты бежишь впереди себя. Понадобится множество совещаний и переговоров, прежде чем они изберут воеводу.
– Ввязываться во всякую ерунду я не стану, – сказал Макри. – Лисутарида поведёт войско прямо на Турай.