-- Марион, что-то случилось?
-- Я беременна от Пьера. Почти три месяца.
Повисает пауза. Все так неожиданно, что я даже теряюсь. Молчу, пытаясь осознать, что же случилось. Внешне стараюсь быть спокойным, а внутри все переворачивается так, словно это мой ребенок. Даже когда Жаклин мне сообщала о своих беременностях, я так остро не реагировал. Да и неудивительно, молодой был, море казалось по колено. Что я тогда в этом понимал? В двадцать лет?
Пока я прихожу в себя, она продолжает:
-- Простите, что пришла к вам, но мне показалось, что для вас это может быть важно. Ведь Пьер... Ведь его... Словом, в другой ситуации я бы никогда не пришла, но теперь... Вы же должны знать, что у вас будет внук, верно?
А теперь я пойду. Буду держать вас в курсе. Всего доброго!
И она исчезает прежде, чем я успеваю броситься за ней.
Выскакиваю в коридор, но ее нигде нет. Она что, бегом от меня удирала?!
Возвращаюсь в гримёрку и пытаюсь успокоиться. Ничего страшного не случилось. Это же хорошо, у Пьера будет продолжение. Вполне естественно, что девочка смутилась и убежала. Но её всегда можно будет найти, она известная личность, не затеряется. Да и девушка вроде бы серьезная. И неважно, что ребенок случайный. Возможно, это судьба? Чтобы от моего мальчика хоть что-то осталось? А Марион, она его действительно жалела и понимала. Гораздо лучше возможно, чем эта его пустышка Бабетта, которой уже и след простыл.
Пытаюсь сосредоточиться. Через несколько минут на сцену. Настраиваюсь на роль, но в мозгу стучит одна мысль: "У Пьера будет продолжение, у Пьера будет ребенок!".
Отыграл я на невероятном подъёме, давно со мной такого не случалось. Последнее время уж точно.
До спектакля Марк так и не зашёл, зато появился после.
Мы пошли в кафе рядом с театром, которое работало допоздна. Мы частенько туда заходили. Марк знает, что я перед спектаклем пью только кофе. Потому что играть могу только на голодный желудок, иначе становлюсь ленивым и неповоротливым.
А вот после спектакля у меня обязательный поздний ужин, отъедаюсь.
Мы сидели за столом, смотрели, как гаснут огни в нашем театре, и разговаривали. Оказалось, что Марк знаком с Марион. Он пару раз снимал ее для журнала. Одна фотография, самая удачная, даже висит теперь у него в студии. Марк вообще общительный, легко сходится с людьми, в отличие от Пьера. И про беременность Марион первым узнал Марк. И это он посоветовал ей прийти ко мне. Вот же доморощенный стратег! Но вышло все и впрямь удачно. Главное, что Марион согласилась оставить этого ребенка и пустить нас в его жизнь. А заодно и в свою. Спасибо, Марион. Спасибо, Марк.
Глава 5. В ночном клубе
Франсуа
Прошло несколько дней. Марион больше не объявлялась, а я не искал ее. Не хотелось на нее давить.
Это был понедельник. У меня по понедельникам нет спектаклей, только вечерняя репетиция.
Внезапно появляется Марк. Я почти пугаюсь, ведь он никогда не позволяет себе отвлекать меня по пустякам. Сын привык с детства, что театр -- это святое.
Но сейчас он взволнован. Говорит, что ему позвонили друзья. Марион видели в ночном клубе с дурацким названием «Бешеный автобус», и она вроде бы пьяная. Неплохо было бы ее забрать.
Я без лишних разговоров отпрашиваюсь, и мы едем в этот клуб.
Середина января, вечер, на улице холод и темень. Мы заходим в довольно большой зал, набитый веселящейся молодежью. В зале накурено, мигает свет, на маленькой эстраде идёт концерт, грохочет музыка. Вызывающая, но, как понимаю, довольно популярная.
Марк поясняет, что вокалиста зовут Коди. Этот парень был в группе Марион. Запоминающаяся личность. Эдакий харизматичный сорвиголова. Но сейчас он в совершенно непотребном виде.
Все мигает и гремит. Зрители в восторге.
Марк тащит меня куда-то сквозь толпу. Оказывается, к бару. Бармен указывает нам на группу беснующихся личностей. Сын идёт впереди, я за ним. Марк рослый, гораздо выше меня. Он возвышается над толпой, крепкий и надёжный, как пожарная каланча. Горжусь им. Всегда гордился.
Не сразу узнаю посреди этой дикой пляски Марион. Она словно не в себе. Марк берет ее за руку и тянет в сторону поговорить.
Она недовольна, ее веселье прервали. Они о чем-то говорят, но из-за грохота ничего не слышно.
Внезапно до меня долетают ее слова:
-- Я пьяная?! -- и она гневно подпрыгивает, чтобы дотянуться до него, и вызывающе выдыхает ему в лицо.
-- Я не пью алкоголь! -- орет она, чтобы перекричать музыку. Во всей ее позе -- вызов. Марк кажется растерянным от ее напора, но тут за его плечом она видит меня. Наши взгляды встречаются, и я наблюдаю, как весь ее боевой настрой тут же улетучивается, и она теряется.