Крик души Вийона, увидевшего перед собой веревку, рядом - бродяг, представляющих большую часть человечества, заключен в призыве, которым открывается баллада и который клеймит лишь одно прегрешение, существенное в глазах бедного клирика: прегрешение против любви.
Не будьте строги, мертвых осуждая,
И помолитесь Господу за нас! 1
1 Ф. Вийон. Лирика. М., 1981. С. 151. Перевод Ф. Мендельсона.
Как отчаявшийся узник смог найти не только время, но и чернила и бумагу? Возвращался ли он в эти дни к своим давним мыслям и стихам? Не пересказывал ли он свои горькие думы, теперь уже бродившие в голове человека, брошенного в темницу? К кому обращал он тревожную мольбу, уравновешенную трезвостью рассказа и ясностью видения?
О люди-братья, мы взываем к вам:
Простите нас и дайте нам покой!
За доброту, за жалость к мертвецам
Господь воздаст вам щедрою рукой.
Вот мы висим печальной чередой,
Над нами воронья глумится стая,
Плоть мертвую на части раздирая,
Рвут бороды, пьют гной из наших глаз...
Не смейтесь, на повешенных взирая,
А помолитесь Господу за нас!
Мы братья ваши, хоть и палачам
Достались мы, обмануты судьбой.
Но ведь никто, - известно это вам?
Никто из нас не властен над собой!
Мы скоро станем прахом и золой,
Окончена для нас стезя земная,
Нам Бог судья! И к вам, живым, взывая,
Лишь об одном мы просим в этот час:
Не будьте строги, мертвых осуждая,
И помолитесь Господу за нас!
Здесь никогда покоя нет костям:
То хлещет дождь, то сушит солнца зной.
То град сечет, то ветер по ночам
И летом, и зимою, и весной
Качает нас по прихоти шальной
Туда, сюда и стонет, завывая,
Последние клочки одежд срывая,
Скелеты выставляет напоказ...
Страшитесь, люди, это смерть худая!
И помолитесь Господу за нас.
О Господи, открой нам двери рая!
Мы жили на земле, в аду сгорая.
О люди, не до шуток нам сейчас,
Насмешкой мертвецов не оскорбляя,
Молитесь, братья, Господу за нас! 1
А дальше тон Вийона меняется. Он благодарит Суд. Но на этот раз, поскольку условности ни к чему, он отказывается от прокурорского языка. Однако в благодарственном обращении Вийона к судьям звучит и мольба.
Пять чувств моих, проснитесь: чуткость кожи,
И уши, и глаза, и нос, и рот.
Все члены встрепенитесь в сладкой дрожи:
Высокий Суд хвалы высокой ждет!
Кричите громче, хором и вразброд:
"Хвала Суду! Нас, правда, зря терзали,
Но все-таки в петлю мы не попали!.."
Нет, мало слов! Я все обдумал здраво:
Прославлю речью бедною едва ли
Суд милостивый, и святой, и правый 2.
1 Ф. Вийон. Лирика. М., 1981. С. 151-152. Перевод Ф. Мендельсона.
2 Там же. С. 155.
Есть некая философичность в том, что Вийон продолжает развивать основную мысль "Баллады повешенных". Он призывает людей к солидарности. И все вместе с ним должны благодарить Суд. Повторяются те же слова, но умозаключение - другое. Благодарность - это общий долг, как и сострадание...
Поэт теперь не сожалеет о том, что он француз. Не боясь гиперболы, он делает из Парламента "счастливое достояние для французов, благо - для иностранцев".
А заключение прозаичное, это просьба: дать ему три дня для устройства своих дел. Ему нужно попрощаться. Кроме того, ему нужно также раздобыть денег, а их нет, конечно, ни в тюрьме, ни у менялы. Пусть Суд скажет "да". На прошении к папе "да" заменится словом fiat: "да будет так".
Принц, если б мне три дня отсрочки дали,
Чтоб мне свои в путь дальний подсобрали
Харчей, деньжишек для дорожной справы,
Я б вспоминал в изгнанье без печали,
Суд милостивый, и святой, и правый 1.
Поэт в ударе. Возвращенный к жизни, он вдохновенно пишет стихи. Тюремный привратник, быть может, смеялся, когда осужденный взывал к судьям Шатле. Как бы то ни было, когда Вийона освободили из-под стражи, он подарил тюремному сторожу Этьену Гарнье новую балладу, где звучали одновременно и радость жизни, и раздумье о простых, всем понятных вещах, и некоторое тщеславие истца, обязанного своим освобождением собственной находчивости.
Ты что, Гарнье, глядишь так хмуро?
Я прав был, написав прошенье?
Ведь даже зверь, спасая шкуру,
Из сети рвется в исступленье! 2
1 Там же. С. 156.
2 Там же. С. 153.
История, конечно, пристрастна, но не надо полемизировать - "бедному Вийону" ни к чему больше выставлять себя жертвой. Он выиграл. Этого достаточно. Он сам говорит так: "Мне удалось уйти, схитрив".
Однако он не хитрит, идет ли речь о его более чем скромной способности сутяжничать или о его бесшабашности. Он говорит простыми словами: ведь ему нечего терять.
Ты думал, раз ношу тонзуру,
Я сдамся без сопротивленья
И голову склоню понуро?
Увы, утратил я смиренье!
Когда судебное решенье
Писец прочел, сломав печать:
"Повесить, мол, без промедленья",
Скажи-ка, мог ли я молчать? 1
1 Ф. Вийон. Лирика. М., 1981. С. 154. Перевод Ф. Мендельсона.
Это последние стихи Вийона, дата которых известна. Несомненно, в течение последующих месяцев он брался за перо, чтобы изобразить свое недовольство обществом, это сквозит в "Большом завещании". "Бедный" Вийон не лишает себя удовольствия посетовать на свою физическую и моральную ущемленность... Он негодует, его возмущает несправедливость. Возможно, первая треть "Завещания" написана либо как-то скомпонована именно в то время, когда поэт сводит счеты с обществом, прежде чем покинуть его. Протяжный вопль ярости, негодования, горькая жалоба на Женщину и Любовь, болезненный страх перед неумолимой старостью - а время идет своим ходом все это плод тех ночей, когда ему снилась виселица.
Но "Завещание" отмечено также знаком надежды. Искренний всегда, когда он дает другому человеку совет быть осторожным - начиная от баллад на жаргоне до "Баллады добрых советов ведущим дурную жизнь", - поэт искренен и в приговоре самому себе. И это ведь не случайность, что Бог упомянут восемнадцать раз, Христос - два в трехстах стихах, предшествующих "Балладе о дамах былых времен". Даже если не считать общепринятых выражений, таких как "Бог его знает" или "слава Богу", то все равно, в этот новый час жизни Вийона, когда он придает окончательную форму оставляемому им посланию, он более, чем всегда, видит перед собой Бога.
Вийон арестован 5 января 1463 года. "Баллада-восхваление Парижского суда", видимо, должна быть датирована тем же числом. "Баллада-обращение к тюремному сторожу Гарнье" тоже написана не позже. Самое позднее 8 января Вийон покидает Париж.
И тут история делает остановку.
Поэт столько рассказывал о смерти, что отнял у историков возможность рассказать о своей собственной.