Какой аромат! Какой запах!
Одним легким движением Сузе отодвинула сено в сторону и…
«О-о-о!» — разнеслось по залу.
Я замер.
На подносе лежал огромный пухлый червяк! Всем червякам червяк!
Теперь все смотрели на меня.
Я хотел отблагодарить моих собратьев за трогательное внимание, но у меня буквально слова застряли в горле.
— Э-э-э, — начал было я и запнулся. — Кхм, честно, не знаю, что и сказать… Я так взволнован… Не знаю даже, как вас и благодарить… И что мне делать…
— Он не знает, что делают с червяком! — крикнул кто-то из зала. — Ха-ха-ха! — Эльвира. Это она. — Не знаешь, так мы тебе подскажем!
— Да съешь ты его! Верно! Давай, не стесняйся! — неслось со всех сторон.
Мне ничего не оставалось, как последовать этому совету.
Тем временем объявили третью часть — танцы до утра. И это было потрясающе! Веселье лилось рекой. Все танцевали, пели, ели, пили, ссорились, опять мирились и снова пускались в пляс. Получился самый настоящий пир на весь мир. И главное — еды было в достатке. Потому что запасливые хомяки не стали перетаскивать все на новое поле, а кое-что все-таки оставили на праздник. В итоге оказалось, что это «кое-что» не просто «кое-что», а целая гора всякой вкуснятины, которая пошла теперь в расход. Н-да, значит, действительно, повод был достойный и нам было что отмечать, раз хомяки добровольно и с песнями согласились расстаться со своим добром. Говорю вам это как хомяк! И, кажется, никто не пожалел об этом, потому что попировали мы знатно.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
На другой день я проснулся и, как всегда, приступил к зарядке. Начинаю я обычно с бега. Забираюсь на деревянную вертушку и бегаю, пока совсем не устану. И вот бегу я себе, бегу и тут вдруг слышу:
— Фредди!
Ага, Энрико и Карузо. И что им понадобилось от меня с утра пораньше? Наверное, опять придумали какую-нибудь дрянь! Они ведь такие, их хлебом не корми, дай кого-нибудь подразнить!
— Чего? — отозвался я, глядя на них из своей клетки, которая стояла высоко на книжной полке.
— Мы хотим тебе кое-что сказать! Только спустись, пожалуйста, к нам вниз. А то как-то неудобно разговаривать.
Ладно, придется слезть. Я все-таки воспитанный хомяк и должен держать марку.
Я был, конечно, недоволен, что они меня оторвали от дела, но тем не менее выбрался из клетки и стал спускаться по веревочной лестнице.
— Ну, что у вас там? — сурово спросил я.
— Фредди, — начал Энрико. — Ты, наверное, видел, с какой серьезностью мы отнеслись к подготовке оперы.
Я кивнул. Действительно. Что правда, то правда.
— Это наша первая настоящая работа, — добавил Карузо.
— И поэтому мы решили, что отныне нам нужно уделять больше внимания своему облику, своим манерам, своему поведению, — продолжил Энрико.
Я снова кивнул. Что тут возразить, все верно. Им уж точно не помешает кое-чему поучиться.
— Первым делом мы решили пересмотреть свое отношение к тебе! — торжественно провозгласил Карузо.
— Очень интересно, — ответил я, сохраняя полное спокойствие. Посмотрим, что будет дальше.
— Даже не отношение, а наши дурацкие шутки, — уточнил Энрико.
— Да, нам очень стыдно за все эти глупые песенки, — признался Карузо.
— Ну, там про хвост хомячий… — уточнил Энрико.
— Можно не повторять, я помню, — сухо перебил я.
— И вот еще ту, про эксперта и тощую мышь, — зачем-то добавил Карузо.
— Да, а еще была, помнишь, отличная, про то, как он «чуть что, давай шипеть, и фукать, и шерститься»! — с непонятным восторгом воскликнул Энрико.
— Нет, а мне больше нравилась, где про семечки, ну, знаешь, это — «коли возьмет с собою семечек полтонны, что разместил он за щекою так фасонно», — гнул свою линию Карузо.
— Все, хватит! — резко оборвал их я. — Я все ваши шедевры уже наизусть выучил, и мне не нужно повторять!
Интересно было бы знать, что они все-таки затеяли? Ведь не так же просто они вызвали меня сюда, чтобы устроить этакий утренник воспоминаний!
— Нет, ты послушай, нам правда очень стыдно! Вот и недавно, когда мы придумали эту дурацкую пьесу «Третий лишний»…
Опять пошло-поехало!
— Не понимаю, какое это имеет отношение к сегодняшнему дню? — не выдержал я.
Моему терпению постепенно приходил конец.
— Просто мы хотели бы, так сказать, подвести черту! — воскликнул с подозрительным жаром Энрико.
— Чтобы начать новую жизнь! — заверил Карузо.
— Мы хотим тебе пообещать, что впредь никогда не будем дразниться! — заявил Энрико.